Как видим, привычное представление о том, что в 1611 году продавался с новым титульным листом остаток тиража 1601 года, наталкивается на множество серьёзнейших несоответствий, преодолеть которые можно путём явных натяжек и домыслов, далёких от подлинных реалий и логики.
Напомню главное: подтверждений того, что книга Честера вообще была в продаже, тем более что у Блаунта якобы образовались её «нераспроданные остатки», которые он через много лет передал Лаунзу, не существует и никогда не существовало.
Ещё хуже обстоит дело с предположением о десятилетнем — беспрецедентном — хранении старых наборных досок. Эта версия отпала окончательно после того, как в ходе исследования было установлено, что лондонский экземпляр отпечатан на той же — причём уникальной — партии бумаги, что и остальные. К доказательствам мистификационного характера честеровского сборника, полученным аналитическим путём, добавились эмпирические — чрезвычайно важные и интересные. Вот как это произошло.
Поскольку вначале я изучал книгу Честера по микрофильмокопиям и по переизданию Гросарта, то не мог сам проверить и сравнить бумагу, на которой напечатаны оригиналы первоиздания, находившиеся в Англии и США. В западной научной литературе отсутствовали какие-либо сведения об этой бумаге, о водяных знаках на ней (как потом выяснилось, за четыре столетия никто не удосужился посмотреть на свет страницы загадочного издания, на титульных листах которого стояли разные даты). А между тем выявить и сличить водяные знаки было совершенно необходимо: они могли нести бесценную для правильной датировки информацию. Поэтому после публикации первой статьи о честеровском сборнике я стал обращаться к друзьям и коллегам, направлявшимся в США и Англию, с просьбой принять участие в следующем этапе исследования. Наконец, в декабре 1988 года известная переводчица, преподаватель Института иностранных языков и энтузиаст шекспироведческих исследований Марина Дмитриевна Литвинова, будучи по своим делам в Вашингтоне, добилась пропуска в Шекспировскую библиотеку Фолджера и попросила показать ей хранящийся там экземпляр честеровского сборника «Жертва Любви». И вот она — первый человек за несколько веков — рассматривает потемневшие страницы на свет и на многих из них ясно различает контуры старинных знаков. Среди них — занятный единорог с искривлёнными задними ногами. Подходят научные сотрудники Библиотеки, приносят специальные справочники по водяным знакам и констатируют, что, хотя изображения мифических единорогов встречаются на старинной бумаге нередко,
