не от воспоминаний.
- Я устала от поездки. Пожалуйста… Я не могу сделать это сегодня. Я не могу идти туда.
- Ты не смеешь противиться своему долгу! – на её коже выступили глубокие морщины.
Так, что она стала похожа на сестру Мирну. – Это не твой монастырь. Ты не можешь
сказать, что тебе плохо и уйти в свою комнату. Ты пойдёшь к императору так, как будешь
ходить каждый раз, когда ты ему понадобишься. А когда справишься, можешь залезть в
ящик. Кровать сделана именно таким способом не просто так.
- Хорошо, - я почувствовала, как мой желудок превращается в камень, издавая
неприятный звук, а под носом появляется пот. Ленка права. Я не могу убегать от этого. Я
должна думать о Кире и Даше.- Просто дайте мне собраться с мыслями.
- У тебя нет на это времени. Иди туда и подай себя достойно! – в тени её лицо выглядело
ещё более худым. Она резко вывела меня из тени и толкнула в большой зал, после чего
исчезла.
Моё сердце стучало, будто залп ружья. Я пыталась стоять прямо изо всех сил, вдыхать как
можно глубже. Серпантин аур дворян становился ближе и давил на меня. К этому
присоединялись и воспоминания о горящем монастыре.
Подумай о чём-то ещё. Подумай о чём-то ещё.
Моё детство дома. Нет, не слишком чёткое воспоминание.
Запах волос моей матери. Розмарин и… не могу припомнить.
Подумай обо мне. Я вспомнила слова Антона, которые он мне говорил.
- Подумай обо мне, - сказал он, когда я чуть не потеряла контроль, находясь на площади, среди людей. Антон сделал то, что я не смогла сделать сама. Он отвлёк меня. Лучше. Он
заставил меня стать самой собой.
Я подняла взгляд на массивный потолок в форме купола в большом зале. Думать об
Антоне.
Потолок был окрашен в рубиново-золотые, синие тона, узоры переплетались между
собой, словно ожившая вышивка. Я поняла, чего там нет. Масляно-карих глаз принца в
зимнем свете Торчева.
Когда я сосредоточилась на Антоне, ауры знати стали спокойнее так, как обычно дирижер
делает спокойнее музыку оркестра. Я удивлённо вдохнула. Это работает.
Я всё ещё смотрела на потолок, желая коснуться узоров, на которые падал свет люстр
рукой; чтобы вспомнить прикосновения Антона и то, как он смог меня успокоить, просто
положив руку на спину.
Выдыхая, я, снова обращаясь в пол, направилась глубже в зал. Два деревянных стола по
разные стороны от входа, протянутые на всю длину, накрытые синей тканью с вышивкой
вечнозелёных елей и ярких свеч.
Я представила Антона в профиль: как он управляет санями, как запрокидывает голову в
