Немой "капитан" замер, прислонясь к косяку двери. Он скрестил руки на груди и уставился в пол, его бледное лицо было скрыто в тени.
- Эй, сапожник, куда это ты его дел? - проблеял аббат. - Пускай он выходит. Я ему ничего не сделаю. Я пришел только за тем, чтобы его исповедать...
Свисавшие с потолка полосы копченого сала внезапно придали его мыслям другое направление.
- Еды у вас хватает, - заметил он. - С таким запасом вы до апреля дотянете!
Жена торопливо уложила ребенка в постель. Она видела, что теперь против нее четверо мужчин, и от этого ее охватила ярость отчаяния. Она искала глазами какое-нибудь оружие, но не нашла ничего, кроме лежащего подле плиты маленького кухонного топорика, которым она колола дрова перед обедом.
- Ах вы, злодеи! - крикнула она. - Вы опять явились? Видно, нет такого позорного дела, на которое бы вы не пошли! Убирайтесь отсюда, висельники! Да что же, во имя Бога, вы хотите сделать с моим ребенком?!
- Молчи! - каркнул аббат. - Уж мы-то знаем о тебе хорошие новости! Ты что же, клялась своему мужу в верности, а теперь он находит у тебя другого, а ты притом еще смеешь разыгрывать из себя местную... Тьфу на таких баб! Где твой любовник?! Давай его сюда!
Потрясенная жена вскочила, не зная, что сказать. Сапожник покраснел до ушей.
- Что ты мелешь! - рявкнул он. - Стыдно тебе говорить такое. Гляди, как бы я не наломал тебе горб! У моей жены нет никакого любовника. Кто такое скажет, тот лжец.
- Как? - вскричал аббат. - Разве ты сам не говорил, что застал ее в постели с черным мулатом, забывшим честь, да еще и с обрезанным, который не ест свинины?!
- Об этом я вам не сказал ни слова, - рычал сапожник. - Сдается мне, тебе захотелось трепки!
- Хватит болтать! - вмешался англичанин, бросая свою шляпу па стол. Мы пришли, чтобы уложить его на четыре фута под землю. Мне все равно, спал ли он с твоей женой или с кем-нибудь другим - да хоть с тобой самим! Где он? Что-то я его не вижу!
Сапожник тяжело вздохнул, повернулся и указал на ребенка, мирно спавшего под весь этот шум на кровати. К его щечке прильнул лепесток камелии из ванны.
- Вот он, - сказал сапожник.
От удивления у аббата вытянулось лицо, а англичанин застыл со шпагой в руке, глядя на хозяина так, словно куры расклевывали его завтрак.
- Да это же ребенок! - пророкотал он.
- Ребенок... - проблеял аббат.
Сапожник вздохнул. Жена стояла перед кроватью, дрожа всеми членами, но руки ее крепко сжимали топор.
