– Значит, я больше не буду этого делать. К тому же у нас есть дела поважнее. Этот толстый старый бакалейщик…
– Артур Скаггинс, – сообщил его светлость.
– Его что, так зовут?
– Да, представьте!
– Что ж, ничего не поделаешь. Этот Артур Скаггинс – богатый толстый старый бакалейщик?
– Друзилла, кажется, считает, что богатый.
– В таком случае, ваша светлость…
– Что значит «ваша светлость»? Вы же собирались меня называть Джоном.
– А вы собирались называть меня Джиной, но я каким-то загадочным образом снова превратилась в мисс Уилтон.
– Да… Кхе… – Джон смешался, поскольку было совершенно невозможно признаться ей, что он принял решение держать ее на безопасном расстоянии.
Они вошли в гостиную, где одна из близнецов ставила на стол чай и печенье. Увидев молодых людей, женщина поспешила за дополнительными порциями.
Друзилла, разговаривавшая с матерью, встала с кресла, и Джон представил девушек друг другу.
Он не мог не сравнить их. Друзилла, племянница одного герцога и сестра другого, выглядела расфуфыренной кокеткой. Джина, дочь строителя, выглядела элегантно и не старалась произвести впечатление манерами. Из них двоих она была больше похожа на леди. Друзилла же, подумал он, сильно смахивала на непристойную девицу.
Появился еще один поднос с чаем и печеньем, и Джон обнаружил, что еще никогда в жизни не ел такого вкусного печенья. Чай тоже оказался превосходным. Он вспомнил, что и завтрак был такой, что пальчики оближешь. Совершенно очевидно, что Джеремайя, обосновавшийся в кухне, был настоящим мастером своего дела, чем заслужил благодарность.
Джина описала, как осматривала башню, и леди Эвелин содрогнулась.
– Страшное место! – воскликнула она. – Там все давно заросло плесенью. Впрочем, как и во всем замке. Я буду счастлива, когда вернусь к себе домой.
– Мама! – взвизгнула Друзилла. – Мы не можем жить в той коробке. Теперь, когда мы получили титул. Семья герцога должна жить в замке.
– Вот только в замке жить невозможно, – вставил хозяин этого замка, которому хотелось рвать на себе волосы.
– Но мы его починим, – возразила Джина.
– Как? – осведомилась Друзилла.
Видя смущение молодого человека, Джина шепнула ему:
– Не надо было говорить, да?
– Нет, пора рассказать, что мы затеяли, – сказал Джон и в общих чертах обрисовал потрясенной матери план Джины.
– Но это же чудесно! – воскликнула Друзилла. – Все наладится, и мы заживем, как настоящая дворянская семья.
– Я занимаюсь этим не совсем ради этого, – сказал молодой филантроп. – Ради того, чтобы сохранить наше наследие для всех, кто живет в округе.
