Мой шофер звонит в больницу предупредить, что мы едем, а потом сообщает, что состояние Бренды не ухудшилось. Я трясусь от волнения, когда машина останавливается перед огромным зданием, но как только вижу у входа Карла, напряженного и прямого, как шест, мне становится еще хуже. Он подходит к машине, открывает дверцу и с натянутой улыбкой благодарит меня за то, что я приехала.
– Как Бренда?
– Спит. Придется подождать.
– Хорошо.
Шофер вынимает из багажника мой чемодан. Карл подхватывает его и ведет меня в холл. Он шагает быстро, молча. Лицо у него усталое.
– Когда Бренда попала в больницу?
– В воскресенье.
Меня так и подмывает спросить, почему он не позвонил мне раньше, но… я просто не могу этого сделать. Разве не я сама попросила, чтобы Эвансы вычеркнули меня из своей жизни, разве не я сама старалась их забыть? Карл и не обязан был мне звонить. Бренда могла умереть, а я бы об этом даже не узнала! И если бы она не захотела меня увидеть, позвонил бы он мне вообще? Не знаю, но, возможно, и нет. Зачем?
Лифт поднимает нас на шестой этаж, и как только мы выходим в коридор, я говорю шепотом:
– Спасибо, что позвонил.
Карл нервно улыбается и ничего не отвечает. И меня это вполне устраивает.
Перед дверью в палату Бренды я останавливаюсь. Мне снова страшно. Я собираю выдержку, какая у меня еще осталась. Карл заглядывает в палату, потом поворачивается ко мне и говорит:
– Она спит. Подождешь здесь или?..
– Лучше я побуду с ней. А ты, может, пока отдохнешь? Поезжай домой, прими душ, поспи…
Карл морщится, взглядом показывает на окошко в двери, через которое видно лежащую на кровати Бренду.
– Посижу пока тут. Я не хочу никуда ехать. Если она проснется…
– Я тебя сразу позову.
И я по памяти называю номер его мобильного. Карл смотрит на меня с удивлением.
– Может, выйдешь на воздух? Отдохнешь? – продолжаю уговаривать его я. – Я никуда не уйду, обещаю.
Мне хочется пошутить, что и идти-то мне, собственно, некуда, но я понимаю, насколько Карл сейчас расстроен: любая фраза, произнесенная невпопад, может задеть, обидеть его. И соглашается он скорее потому, что хочет сделать мне приятное. Обещает, что через час вернется. Глядя, как Карл потирает щетину на подбородке, я замечаю, что побриться в его интересах: когда Бренда проснется и застанет сына в таком виде, она его непременно отругает. Мне все-таки удается выманить у Карла улыбку, но в глазах у него по-прежнему стоят слезы.
– Ты побудешь с ней? Никуда не уйдешь? – спрашивает он.
