Я вообще ни на что не способна – не могу даже родить ребенка, хотя стольким это удается! И мысли о собственной никчемности – не самое худшее: стоит мне выйти на улицу, и я всюду вижу детей и беременных женщин. Внутри у меня все переворачивается… Я смотрю в пол и жмусь к стене, следуя за Мари из одного продуктового отдела в другой. Это ужасно – думать, что мне не дано этого испытать. Ни сейчас, ни в будущем.
Я скучаю по своей малышке и не хочу ее забывать. Поэтому-то я и делаю все от меня зависящее, чтобы траур никогда не закончился…
С некоторых пор я снова читаю газеты – чтобы убить время и заодно убедиться в том, что Мари не выдумывает бог знает что, когда делится со мной новостями.
Вечером мы с Жаном вместе ужинаем в кухне. Он рассказывает, как прошел день. С ним всегда происходит что-то интересное, забавное, и только мне одной рассказать не о чем… Зима и начало весны – мертвый сезон для продавцов мотоциклов, но Жан уже активно готовится к лету. Выбирает, какие модели закупить, чтобы недели через две-три они уже поступили в продажу, показывает мне каталоги. Вот и сегодня вечером я слушаю его молча, пока случайно не бросаю взгляд на окно. И тут я понимаю, что на улице – весна!
– Сколько времени я здесь? – перебиваю я Жана. – В смысле – сколько времени я живу у тебя?
Вопрос его удивил. Жан щурится в раздумье, потом отвечает:
– Думаю, месяца три. Тогда был январь, а сейчас – последняя неделя марта.
Удивляясь, я считаю недели. Надо же! Я каждый день читаю газету, но на дату внимания не обращаю. А времени, оказывается, прошло немало. Унесло ли оно с собой мою тоску? Не могу сказать. Но, как бы то ни было, ощущение пустоты никуда не делось, оно прочно закрепилось у меня в животе.
– Так долго?
Это странно. Меня удивляет не столько смена времен года, которой я не заметила, сколько то, как долго я живу в квартире Жана. Внезапно у меня появляется чувство, словно я погружаюсь в настоящее – как будто моя голова какое-то время парила в облаках, а потом чья-то рука повалила меня на землю и держит…
– Ты делаешь успехи! Бываешь на улице почти каждый день, и Мари сказала, что сегодня ты помогала ей готовить.
Я пожимаю плечами. Что такого особенного я сделала? Наре́зала овощи? Помыла салат? Я смотрю в свою тарелку, вздыхаю.
– Это так.
– Значит, тебе и правда лучше? – спрашивает Жан и улыбается уже с большей уверенностью.
– Да.
Не могу сказать, правда это или нет, но мне самой хочется побыстрее прийти в себя, поэтому я киваю и мысленно цепляюсь за надежду, которую несут в себе эти простые слова. И впервые за то время, что я живу у Жана, я вдруг осознаю́, как много он для меня сделал.
