Но ее встречает Хави, с лучезарной улыбкой.
– О-о-о, наша королева ночи!
– Остряк… – Бьянка снимает очки, демонстрируя ему изможденное лицо, и тут же надевает их обратно.
– Милая, ты теперь звезда! Это нормально, что после grande soirée[67] ты чувствуешь себя разбитой и прячешь темные круги за очками! – подтрунивает над ней Хавьер.
– Ну да, конечно… – Она облокачивается на стойку, испытывая внезапный прилив усталости и голода. – Забей, мне просто нужно прийти в себя… предложение насчет массажа еще в силе? – Она дружески легонько толкает его локтем.
– Разве я могу отказать звезде? – Хавьер щиплет ее за плечо. – Какой ты хочешь? Черепно-крестцовый? Психоэмоциональный? Энергетический вибрационный?
– Да любой, Хави, и прекрати надо мной издеваться! – Бьянка вращает шеей, чувствуя, как хрустят кости и по всему телу, от макушки до пят, прокатывается волна. – Главное, чтобы после него я вернулась на землю, потому что мое тело все еще там.
– Предоставь это мне! – Хавьер берет ключи от массажного кабинета. – Но вообще, детка, я должен тебе признаться.
– В чем? – оборачивается она к нему.
– На сцене ты была великолепна! Настоящая королева! Да и финал был потрясающий… – Хавьер делает вид, что у него подкашиваются ноги, и она смеется вместе с ним.
В этот момент в дверях возникает Амалия, в своем всегдашнем пестром балахоне.
– Что тут у вас стряслось? Расскажите, я тоже хочу посмеяться! – Она приветствует Бьянку, целуя ее в обе щеки. – Танцевали допоздна, а?
– Это да… – краснеет Бьянка. – Надеюсь, не разбудила тебя, когда вернулась.
– Не волнуйся, я и так не спала, приветствовала рассвет.
– Ты еще не знаешь, что вытворяла твоя подруга! – восторженно вставляет Хавьер. – Она была просто великолепна!
– Да уж, так великолепна, что не выдержала семиминутного выступления.
– Да о чем вы? – Амалия вопросительно смотрит на них, ища объяснений. Бьянка вкратце пересказывает ей события минувшей ночи.
– А потом мое тело не выдержало, понимаешь? И я потеряла сознание и, как дура, рухнула в объятия моего партнера, – заканчивает она, говоря с присмесью веселья и отчаяния.
– Это потому что ты раскрылась, – ободряюще улыбается ей Амалия. – Ты дала голос своему телу.
– И еще как! – воодушевленно подхватывает Хавьер.
– Разум может солгать, но тело – никогда, – выносит свой вердикт Амалия. Ее мягкий голос ласкает душу. – Вернее ничего быть не может.
– По правде говоря, я и сама уже не знаю, о чем мне сейчас говорит мое тело.
