– В Италии Сара узнала, что беременна, – продолжает Амалия. – Можешь себе представить, как на это отреагировали ее родители. Она написала мне в письме. Сара была в отчаянии, хотела сбежать, но я, конечно, не могла помешать решению твоих бабушки и дедушки. Они ни в чем не виноваты, поверь мне. – Амалия серьезно смотрит ей в глаза. – В этой истории никто не виноват. Как знать, был ли Дэвид готов к тому, чтобы стать отцом… – тихо шепчет она.
Бьянка слушает. У нее нет слов и глаза блестят.
– И вот что случилось потом. После отъезда Сары Дэвид несколько недель не оставлял меня в покое, – говорит между тем Амалия. – Но я захлопывала дверь у него перед носом. В последний раз, когда он ко мне пришел, я уже знала, что Сара ждет тебя и решила выйти замуж, поэтому ясно дала ему понять, что он не имеет права искать Сару. Я намеренно разговаривала с ним жестко, чтобы заставить его передумать, велела ему смириться. Тогда он понял, что ничего уже не поделаешь, и с того момента мы с ним не разговаривали. – Она делает глубокий вдох. – Через некоторое время я должна была ехать в Италию, на свадьбу Сары.
Она смотрит Бьянке в глаза и мягко берет за руку.
– Твоя мать хотела бы, чтобы все было по-другому, но в тот день я поняла, что все должно было случиться именно так. Она думала прежде всего о тебе, о том, чтобы у тебя было будущее, и не знала, будет ли у нее такая возможность с Дэвидом. В конце концов она убедила себя в правильности собственного выбора и по-настоящему полюбила твоего отца Раньеро – думаю, ты и сама это знаешь лучше меня.
Бьянка кивает.
– Можно сказать все что угодно, но только не то, что в нашей семье не было любви, – голос ее растроганно дрожит. – Они любили меня бесконечно, Амалия, поверь мне.
– Я знаю, родная, знаю. – Амалия гладит ее по плечу. Бьянка достает из лежащего на коленях конверта оставшееся содержимое: старый железный ключ с брелоком в виде маленькой оранжевой рыбки Немо.
Она тут же узнает его:
– Это ключ от пансионата, – поясняет она Амалии. Затем замечает, что к рыбке прикреплен стикер со словами «Завтра на рассвете».
– А это что значит? – спрашивает она в растерянности. – Дэвид хочет со мной встретиться?
С тех пор как Маттиа уехал с острова, она больше не возвращалась в это священное для них место, где все началось и закончилось. Стоило только подумать о том, чтобы оказаться рядом, как у нее немедленно сжимался желудок – вот как сейчас. А при мысли, что там уже наверняка началось строительство мегакурорта, у нее ноет сердце.
