На самом деле ей просто не хватает Маттиа, взаимопонимания, безусловного и с полуслова, возникшего между ними. Ей не терпится его обнять, хотя она и сама не уверена в том, что это случится. Но если это судьба, то случится непременно. Теперь она это поняла – ее научил этому остров. Вот и Амалия все повторяет то же самое.
– Скажем, ночка у меня выдалась насыщенная, – отвечает она Хави, не вдаваясь в подробности. – А ты? Чего это ты улыбаешься? Что опять натворил?
– Встречался с Пабло, – мечтательно признается Хавьер. – Вместе ходили в «Дестино», на Соломуна.
– Ого! Наш шеф отделяется от коллектива и идет развлекаться к конкурентам… – улыбается Бьянка. – Ну и как все прошло?
– Отлично, классно оторвались! – отвечает он тоном, совершенно не оставляющим простора для воображения.
– Значит, у вас все путем?
– Похоже, что да, но загадывать не буду. Как там у вас говорят? Не говори гоп, пока не перепрыгнешь…
– Это точно. – Она закатывает глаза.
Пока Хавьер возится с настройками телефона, Бьянка любуется видом деревушки, скрывающей море. Она чувствует себя свободной, но в то же время потерянной. Ее обуревают безудержные мысли – о Себастьяно, о Маттиа, о жизни вообще, о ней самой, о том, кем она хочет быть в действительности. Она как будто голодна, но не совсем, как будто ждет знака, но не знает какого.
– А, прибыла одежда для новой коллекции! – говорит Хавьер, включая телефон. – Кажется, им удалось воссоздать эскиз, но судить тебе.
– Точно! – Она тут же загорается, и глаза вспыхивают синевой. – Я как раз приехала, чтобы проверить.
Она очень внимательна к деталям. Хавьер меж тем смотрит в телефон.
– Почти готово… – Он набирает какие-то цифры. – Ну вот! – восклицает он, и телефон принимается безудержно вибрировать: целая волна уведомлений, пропущенных вызовов, непрочитанных сообщений.
– Dios mío[102], кто же ты? Папа римский? Похоже на взбесившийся коммутатор какой-нибудь газеты! – Он возвращает ей телефон.
– Спасибо, дорогой. Я пойду посмотрю одежду. – Она уходит, шаркая своими зелеными кожаными сандалиями.
– Ладно. Если понадоблюсь – я тут, – отвечает ей вслед Хавьер. Тем временем на стойке звонит телефон.
– «Каса де л’алма», buenas tardes[103], – вежливо приветствует он и машет Бьянке рукой.
Она входит в пошивочную, но все мысли ее заняты непрекращающимся потоком сообщений, и она никак не может сосредоточиться на образцах одежды. Теперь сообщения идут, перебивая друг друга, и когда кажется, что они уже закончились, поток возобновляется. Она пропустила, наверное, штук двадцать звонков и штук пятьдесят сообщений в Ватсаппе. И все от Дианы. Бьянка начинает читать с самого начала. Подруга пыталась любым способом предупредить ее о приезде Себастьяно, но из-за сломанного телефона у нее ничего не получилось. «Бедняжка Диана», – думает Бьянка. В сообщениях она объясняет, как все было: Себастьяно заявился в дом ее родителей – как раз когда Диана вернулась в Бассано, – и учинил ей допрос с пристрастием, угрожал, оскорблял, силой вырвал из рук телефон и прочел всю переписку с Бьянкой. Потом увидел ее фото перед первым выступлением в клубе и окончательно вышел из себя. «Что за чудовище. – Она и не думала, что он опустится до такого… – Хотя, нет, на самом деле, это вполне закономерно. Так себя вести как раз в его стиле». Она испытывает омерзение и одновременно жалость к подруге, за то, что втянула ее в эту историю, – не нужно было допускать этого с самого начала. Надо ей позвонить, сейчас же. Ей хочется извиниться, сказать, что она в порядке и послала этого говнюка ко всем чертям.
