— Это он! — прошептал Василий.
Глаза с надеждой обшаривали берег — должны же быть еще следы! Но до обидного крохотной полоски песка хватало только на один шаг, а дальше сплошной камень. В метрах трех по направлению стопы, на пыльном валуне, удалось обнаружить отметину — здесь тоже явно кто-то ступал. Только это могли наследить и они сами. За две недели вокруг стоянки все топтаноперетоптано.
Реальностью, заслуживающей внимания, был только след на песке, но зато уж такой реальностью, ради которой стоило загонять себя в эти каменные дебри. Из прошлых экспедиций они уже привозили кое-что: фотоснимки предполагаемого лежбища; ровно обструганную палку — зверь не мог ее так обглодать. Сенсацией стал пучок волос, которые, по заключению криминалистов, не могли принадлежать ни одному известному науке животному. В основном же разживались россказнями горцев, которые сами не видели, но слышали от других, что где-то в этих местах встречается существо, очень похожее на человека, только более крупноеи сплошь поросшее волосами. Находили и следы на земле, однако слабые, нечеткие, не докажешь, что они не медвежьи. И вот теперь…
— Это он, он! — твердил Василий.
Полдня они провозились со следом, фотографируя, обмеряя, обрабатывая, сняли несколько слепков. Обедать не стали, схватили по сухарю да куску колбасы и разбежались по ущелью. Если он обитает здесь, тоне привидение же! — должен иметь жилье, какую-нибудь стоянку. Только бы засечь, где он обосновался, а уж тогда им хватит терпения выследить.
Карнаухов очнулся от острой боли в спине. Поерзав, он сполз с острия камня, почувствовал облегчение. Видимо, он недолго находился в беспамятстве: еще шуршала, струясь, щебенка и не успела осесть пыль, поднятая камнепадом.
Андрей все помнил: как карабкался по сыпучему склону сая, как угрожающе ухнули камни над головой и как он, стремясь проскочить ожившую осыпь, нерасчетливо рванулся вперед, не удержался, вместе с каменным потоком пополз вниз. Потом боль, боль. И сейчас боль.
Все-таки ему крупно повезло. Он успел проскочить стержень осыпи, оступился уже на периферии. И тащило его не так уж долго, иначе бы не искал, где и что болит. Ныла спина — не страшно, ободран бок — заживет, кровило лицо — и это пустяк. Что вот с ногой? Боли не чувствовал, но попытался подняться — и снова завалился навзничь. Нога уходила под каменную глыбу. В общем-то с ногой тоже вроде бы ничего страшного, он мог свободно шевелить пальцами и даже слегка повернул колено, подтянул штанину. Еще бы чуточку приподнять камень…
