Повсюду в дургавасе стояли собранные в дорогу сундуки. Джхалкари, смеясь, просила Моти не есть весь ладду, который приготовит ее мама, иначе подруга очень пожалеет, когда, вернувшись, выйдет на майдан. Кахини и Раджаси вошли в дургавас в сопровождении двух немолодых уже женщин, которые прежде были дургаваси.
– Я четко сказала, что желтое сари надо выстирать и привести в порядок на сегодня, – заявила Кахини. – Скажи, Раджаси, разве я не так объяснила?
– Я собственными ушами слышала, как ты им это говорила.
– Ну и где мое сари? – потребовала Кахини.
– Извините, – сказала старшая из двух женщин. – Ткань очень деликатная…
Кахини размахнулась и ударила старуху по лицу.
– Мне извинения не нужны.
Я поднялась со своей кровати, на которой сидела.
– Это не твое дело, – прошептала Джхалкари. – Сядь.
– Извините, – повторила пожилая женщина и расплакалась. – Я сейчас все сделаю…
Она тотчас же ушла из дургаваса. Другая служанка поспешила вслед за ней. Кахини заметила, что я видела ее безобразное поведение. Ее лицо осветилось улыбкой.
– Решила, что твоя деревня не стоит того, чтобы туда возвращаться?
– Твое поведение в дургавасе просто неслыханно! – заявила я.
Другие женщины, повернувшись, уставились на меня. Я понимала, что веду себя глупо, но меня это сейчас не тревожило. Она уже и так отобрала у меня то, чего я больше всего хотела, – возможность повидать моих родных.
– Серьезно? – медленно, словно была удивлена моим поведением, произнесла Кахини. – Извини, но кто из нас рос при дворе, а кто – в деревне?
– Оставь ее в покое, – сказала Мандар.
– Не вмешивайся! Сита думает, что знает о дворцовой жизни больше, чем я. Ладно, – произнесла Кахини и, шлепая подошвами тапочек, приблизилась ко мне, – полагаю, через три дня мы узнаем, какая из тебя придворная. Ты так и не поблагодарила меня за услугу.
Она так близко стояла к моей кровати, что до моего обоняния долетел аромат ее жасминовых духов. Мне ужасно хотелось ударить ее, причем посильнее, чтобы Кахини пожалела о том, что она уже успела сделать, желая насолить мне. Но если я не сдержусь, меня выгонят. Тогда у Ануджи не будет будущего.
– Мне показалось, что тебе совершенно не хочется возвращаться в ту нору, которую ты называешь деревней. Здесь куда приятнее жить. Здесь есть мягкие постели, туалет и проточная вода.
– Довольно, – сказала Мандар.
– Желаю удачи тебе с раджей. Уверена, когда он будет навещать рани, ты найдешь чем развлечь его. Ты ведь знаешь все, что следует знать о театре. Кто не захочет обсудить великолепие английских пьес, если англичане проявляют такую доброту и заботу о нас?
