Живот рани рос, и мы все реже покидали пределы Панч-Махала. У меня оставалось больше времени, чтобы общаться с другими дургаваси. Я старалась держаться как можно дальше от Кахини и Раджаси. Хеера и Прийала были лет на десять старше, поэтому у меня с этими женщинами было мало общего. Но Моти стала мне хорошей подругой, а общаться с Каши и Мандар, которые всегда держались друг друга, было весьма приятно. Находясь рядом, Каши и Мандар выглядели почти забавно, ибо первая была девушкой необыкновенно изящной, миниатюрной, а Мандар не могла быть сложена более грузно, даже если бы родилась мужчиной.
Их характеры тоже весьма сильно отличались. Каши только и делала, что болтала о детях, в то время как Мандар интересовалась лишь искусством владения оружием. Понятия не имею, как они могли сдружиться, но, глядя на них со стороны, можно было подумать, что девушки знают друг друга всю свою жизнь.
– Будь со мной откровенна, – сказала мне Каши, когда мы впятером – я, она, Джхалкари, Моти и Мандар – сидели во внутреннем дворике. – Если ты, к примеру, завтра выйдешь замуж и у тебя появится возможность рожать детей, как ты поступишь?
Я подняла глаза. Собравшиеся на небе тучи грозили в любую минуту разразиться дождем.
– Я об этом не думаю, – пожав плечами, ответила я.
– Но если у тебя будет шанс, – настаивала Каши, – откажешься ли ты от свободы дургаваси ради того, чтобы выйти замуж?
– Только не я, – сказала Мандар, и Каши на нее цыкнула.
– Я уже знаю твое мнение. Моти, как бы ты поступила?
Моти опустила руку с кусочком ладду[72], который уже собиралась отправить себе в рот.
– Я?
– Да перестань хоть на минутку жевать и ответь.
Моти хихикнула.
– Я выйду замуж и до конца своих дней буду сидеть в кухне.
Каши игриво закатила глаза.
– Ну, полагаю, спрашивать у Джхалкари смысла нет.
– Да, она одна среди нас удачливая, – сказала Моти.
Но Каши все же колебалась.
– Но ведь детей у нее нет…
Мы пятеро сидели, окутанные тягостной тишиной.
– А если ты погибнешь, пока будешь в дурга-дале? – поинтересовалась Каши.
– Я такая же, как Сита, – сказала ей Джхалкари. – Я никогда о таком не думаю.
– Сознательно?
– Конечно, сознательно, – подтвердила Джхалкари. – А в чем дело?
Мандар кивнула.
– Нам разрешают ездить домой видеться с нашими семьями. Большинству солдат раджи этого не полагается.
– Лишь десять дней, – грустно произнесла Каши. – Что ты будешь делать, когда приедешь домой?
– Буду объедаться кхеером[73], – ответила Моти.
