– Кто следующий? – произнес раджа, важно, словно павлин, прохаживаясь туда-сюда по возвышению. – Ты.
Он выбрал молодого человека в первых рядах.
Так продолжалось довольно долго. Раджа выбирал очередного просителя, а рани отвечала на услышанную просьбу. Много чего интересного узнала я во время этого первого дурбара. Было принято решение выкопать новый колодец. На предложение купить радже двадцать третьего слона рани ответила отказом. Больше всего, впрочем, меня поразил облик усыпанного драгоценными камнями раджи, который вышагивал перед своим отделанным шелком и бархатом троном. По окончании дурбара несколько советников собрались вокруг рани. Они обсуждали текущие дела, но ни один не подошел к радже, не пожелал узнать его мнение. Гангадар между тем болтал со стражем чаури. Юноша смеялся.
– Твой первый дурбар, – сказала Джхалкари, когда мы выходили из зала, снова направляясь кормить бедных в храме Махалакшми.
По ее тону чувствовалось, что девушка ожидает, что я скажу по этому поводу, но я хорошо усвоила урок, поэтому лишь коротко ответила:
– Да.
– Ты все себе не так представляла? – продолжала говорить Джхалкари.
Я взглянула на девушку и поняла, что та не кривит душой, но я не спешила с ней откровенничать.
– В прошлом году британский генерал ошибочно принял раджу за женщину, – прошептала Джхалкари. – Представь себе изумление рани, когда он приехал сюда свататься к радже.
Я покачала головой. Я просто не могла себе это представить.
* * *
В тот вечер зал рани был залит ярким светом горящих ламп. Дургаваси заняли места на подушках, разложенных вокруг фонтана. На маленьких столиках лежали бумага и перья. Все писали письма. Сундари подвела меня к красивой шелковой подушке, лежащей возле рани. Я уселась, скрестила ноги и положила руки поверх коленей. Теперь мне полагалось исполнить приказание рани, данное еще прежде, и читать ей вслух по-английски.
– Ваше Высочество! – произнесла Сундари. – Я привела почтмейстера.
Мужчина, вошедший в зал вслед за капитаншей, был низкорослым и худым, словно стебель речного камыша. Судя по лицу, почтмейстеру было не больше сорока лет, но из-за нескладного узловатого тела с выпирающими от худобы костями можно было подумать, что перед тобой старик лет шестидесяти пяти. Он сжал ладони в жесте намасте, а затем отвесил рани настолько низкий поклон, что ниже, пожалуй, и быть не могло.
– Письма за день, Ваше Высочество, вместе с двумя от майора Эллиса.
– Спасибо, Гопал.
