Когда Сундари ушла, рани мягко произнесла:
– Расскажи о своем любимом произведении литературы, а я расскажу тебе о своем.
Увидев мою нерешительность, госпожа прибавила:
– Это не задача, на которую существует один правильный ответ, Сита. Просто скажи, что ты больше всего любишь читать.
– Шекспира, – призналась я.
Я видела, что рани мой ответ удивил.
– Мы с отцом вместе читали пьесы Шекспира.
– У тебя есть любимая пьеса?
– «Гамлет».
– Но у нее грустный конец.
– Да, грустный, но в пьесе содержится много мудрости. А вы что любите, Ваше Высочество?
Рани улыбнулась.
– Люблю пураны[78]. Люблю древние мифы и героические повести, но больше всего мне нравится звучание слов на древнем языке.
Я понимала, что она имеет в виду. Папа «читал» со мной пураны. Это самые древние тексты, рассказывающие о наших богах. Они не только интересны, им присуща определенная поэтичность.
– Что ты скажешь, если я признаюсь: временами мне снятся сны, повторяющие кое-что из того, что я прочла в пуранах.
Я улыбнулась.
– Мне тоже постоянно снится что-то из литературы.
– Серьезно?
– Да, особенно если история хорошо написана.
Рани улыбнулась.
– Думаю, мы с тобой имеем больше общего, чем может показаться, – молвила она.
Так, гуляя и ведя беседу почти как подруги, мы провели день.
Когда мы дошли до красивой каменной беседки, стоявшей на берегу озера Махалакшми, рани уселась там и сказала:
– Иногда я задумываюсь над тем, кем был мастер, работавший по этому камню.
Ее пальцы пробежали по скамье, на которую она присела. Затем госпожа указала на свободное место подле себя.
– Расскажи о своем отце. Он работает по дереву весь день? Сколько всего он может вырезать за день? Расскажи о его мастерской.
Я ответила на все ее вопросы.
– Ему нравится его работа?
Подумав, я ответила:
– Да, но папа мечтал быть воином.
Я рассказала рани о Бирме, ранении и Шекспире.
– Эти британцы… – начала она, но оборвала себя на полуслове. – Следовательно, ты росла с отцом и сестрой… А братья были?
– Нет, только бабушка, – ответила я.
– Тебе повезло. Моя умерла еще до моего рождения.
Я плотнее сжала губы. Я ничего не скажу такого, что бросит тень на меня или мою семью.
– И как живется в деревне?
– Не знаю… Вне пределов Джханси все женщины строго соблюдают пурду.
Я заметила, что рани покраснела.
– Ну да… Значит, с самого детства…
– Да.
– Сочувствую.
– Весь мой мир заключался в моем доме… а еще чтение…
– Да… даже узницы имеют шанс вырваться из своей темницы, если у них есть книги под рукой.
