Камал замолчал, осмысливая сказанное. Он помнил, с каким рвением Тара стремилась стать лучшей из танцовщиц, как упорно трудилась до тех пор, пока не достигала желаемого. У этой девушки были и характер, и талант, и сила воли! В чем же причина, куда все ушло, что погасило огонь?
– Когда-то я посоветовал Амрите брать пример с тебя, теперь говорю тебе: посмотри на Амриту!
– Амрита другая, – заметила Тара. – Она не страдает той болезнью, которая есть у меня.
Камал ухватился за неожиданное признание.
– Болезнь? Причина в телесном изъяне? Такое случается… Ты говорила с лекарем?
Девушка прикусила губу. Перед ней было ее счастье. Ее идол, ее идеал, ее бог. Он пришел, пришел сам, пришел, чтобы помочь. Другого случая может не быть.
– Здесь нужен не лекарь… Камал! Позволь, я приду к тебе нынешней ночью, и ты… все поймешь.
Он невольно отшатнулся.
– Это запрещено. Я принадлежу только богу.
Глаза Тары, словно два драгоценных камня, переливались таинственным сиянием.
– Это не то, о чем ты подумал. Мы просто… поговорим.
Я открою тебе свою тайну.
– Скажи сейчас!
– Нет, – решительно произнесла Тара. – Мне неловко говорить об этом при свете дня.
Она гордо расправила плечи и повернулась, чтобы уйти, но он удержал ее.
– Хорошо. Я буду ждать тебя… в полночь. Ты знаешь, где я живу?
– Да.
– Будь осторожна, чтобы никто не заметил.
Около полуночи, закончив приготовления, Тара незаметно выскользнула на улицу.
Шел мелкий дождь – капли чуть слышно шелестели в листве. Остро пахло свежей травой, землей и мокрой древесной корой.
Тара долго смотрела на храм. С раннего детства он был ее домом, его звуки и образы жили в ее душе, он никогда не казался ей чем-то застывшим, напротив – изменчивым, подвижным, как пламя, вода или ветер. Она никогда не думала, что храм станет ее соперником в борьбе за счастье.
Очутившись в жилище Камала, девушка с удивлением отметила, что здесь нет ни роскошных тканей, ни изысканной мебели. Жесткие циновки, глиняный светильник – вот и все убранство.
Тара поняла: в храме Камал был «богом», в своем жилье превращался в человека. В обрядах и танцах воплощал чувственную ипостась Шивы, в обычной жизни вел себя как суровый аскет.
Вероятно, она была первой женщиной, переступившей порог этой убогой каморки.
Камал поднялся ей навстречу. Без ярких украшений и дорогой одежды он выглядел понятнее, ближе и… беззащитнее.
Тара предстала перед ним иной: искусно уложенные волосы, звенящие браслеты, гроздья рубинов в ушах и на шее, будто капли крови, а прозрачные розовые шальвары – как паутинка, опутывающая стройные ноги. Грудь была обнажена, соски ярко окрашены охрой, как и пальцы на руках и ногах.
