Он прошелся по комнате и взял лежавшую на столе книгу – это был том Карла Маркса.
– Маркс! – воскликнул он. – Я и не знал, что ты у нас коммунистка.
– Его идеи представляются мне интересными.
Чарльз положил книгу.
– Эмили… то, что ты видела сегодня утром…
– Ты имеешь в виду Арабеллу, которая в ночном халате выскальзывала из твоей комнаты?
– Хм… да… Это вовсе не то, что тебе могло показаться со стороны…
– Я прекрасно понимаю, что мне могло показаться и что это есть на самом деле. – Она перестала рисовать и отложила кисть в сторону. – Ты соблазнил ее за спиной у Гаррисона!
– Ты не понимаешь…
– Да неужели? Это вряд ли, потому что передо мною предстала предельно ясная картина. – Она подошла к нему вплотную. – Гаррисон ведь помолвлен с ней, Чарльз. Как ты мог?
– Ты думаешь, я планировал это заранее?
– И сколько это у вас тянется?
– Только неделю. Всего одну неделю, клянусь.
– Гаррисон должен знать, с какого рода женщиной он связывается.
Чарльз запаниковал:
– Эмили, ты не должна никому рассказывать о том, что видела. Ты понимаешь меня? Слишком многое стоит на кону. Никто и никогда не должен об этом узнать, слышишь?
– Но…
Он отвернулся, отошел к окну и стал смотреть на снег.
– Я всегда думал, что мы с тобой очень близки. Я думал, мы с тобой понимаем друг друга.
– Да, но это же совершенно другое!
– Выходит, тогда, на верховой прогулке, ты солгала мне? – Он обернулся и посмотрел на нее; лицо его было искажено болью. – Помнишь? Когда ты сказала, что я всегда могу рассчитывать на тебя. Когда ты подумала, что я встречаюсь с замужней дамой. Ты говорила, что прикроешь меня, поможешь мне, что даже можешь быть моим посредником.
– Но это было до того, как я узнала, что мужчина, которого ты обманываешь, – Гаррисон!
– Значит, ты выбираешь его, а не меня?
– Нет… но…
Он снова взял книгу Маркса.
– А то, какой ты стараешься казаться – с бунтарской душой, чуждой условностей, – это тоже все лишь игра, не так ли?
– Но ты должен понять!..
– Я понимаю только одно: я люблю Арабеллу, а она любит меня.
Эмили села на кровать.
– Ох, Чарльз! Это же надо – из всех женщин влюбиться именно в нее!
– Мы ничего не могли с этим поделать. Через пару дней она возвращается в Дублин, и я, возможно, больше никогда ее не увижу – разве что на каких-нибудь семейных торжествах, когда она уже будет женой Гаррисона.
Он тоже сел на кровать и закрыл лицо ладонями, а затем потянулся к ней и схватил за руку.
– Ох, Чарльз! – Эмили обняла его и крепко прижала к себе.
