— Именно так, завтра же утром уходим, с первыми лучами солнца, — подтвердил Дурлиб.
— Вы уже решили, куда именно?
— Мы будем искать край земли! — мечтательно проговорил Дурлиб.
— Я слышал, что finis mundi далековато отсюда, где-то за глубокими морями запада, где живут только монстры и ужасные демоны, — произнес монах, состроив гримасу.
— А кое-кто говорит, что там находятся незримые врата рая и полным-полно золота и драгоценных камней, а женщины так хороши собой, что такой красоты больше нигде не встретить, еда и питье всегда под рукой, а молодость вечна, — ответил Дурлиб.
Брат Бразгдо, открывая дверь кухни, бросил на него испытующий взгляд.
— Врата рая созданы Богом, чтобы радовать наш взор, — резко сказал он, — а тех мест, о которых говоришь ты, никто никогда не видел, они существуют только в воображении мечтательных и развращенных умов, коим не хватило воли противостоять соблазнам дьявола. Ты случайно не один из них?
— Я простой невежда, который боится власти Божией и предается молитвам каждый день, чтобы попасть в его царство, — заискивающе сказал Дурлиб, пытаясь рассеять сомнения монаха.
— Я смотрю, ты еще больший лицемер, чем негодяй, — заявил брат Бразгдо с усмешкой.
Они вошли в кухню, где в громадном камине еще тлели поленья. Брат Бразгдо предложил им сесть за стол, на длинную сплошную скамью без спинки. В кухне стояла удушливая жара, и друзья поспешно скинули свои меховые плащи. Маленькая дверца в углу вела в трапезную, через нее без конца входили и выходили прислужники с глиняной посудой в руках. Гримпоу понял, что монахи аббатства только что приступили к ужину. Они сидели недвижно в полной тишине, освещенные слабым светом масляных ламп, расставленных по столу, все склонили головы и задумчиво смотрели на еду. Однако до Гримпоу долетел глухой шепот — один из братии читал псалмы.
Брат Бразгдо принес каравай, тарелку горячего супа; несколько свиных отбивных, кусок сыра, свежепосоленного шпика и кувшин вина, о котором просил Дурлиб.
— Если настоятель спросит, что ты пьешь, скажи, что это вода, — продолжал шутить монах, ставя кувшин на стол.
Потом он сел рядом и принялся очищать орехи, потрескивавшие у него между ладонями.
— А настоятель знает, что мы здесь? — спросил Дурлиб, не прекращая жадно поедать суп.
— Когда Кенсе сообщил мне, что вы тут, и я пошел открывать вам, в трапезной уже начался ужин, и я не хотел отвлекать настоятеля, чтобы не нарушать наших правил. Я ему сообщу, как только последний брат закончит ужинать, еще до вечерни в церкви. Но ты же знаешь, что это христианский долг — предлагать пристанище путникам, и никто не будет возражать, чтобы вы остались сегодня в аббатстве.
