Виктория польщенно фыркнула и скрылась в одном из кабинетов. Помахав дисциплинированному швейцару ручкой, я вышла на улицу.
– А где прежний охранник? – спросила я, когда Виктория, по-хозяйски поправив чехол на сидении, мягко опустилась на пассажирское место.
– Уволили. Честно говоря, единственный персонаж из старой команды, сокращению которого я действительно рада.
Виктория честно, но безуспешно, пыталась предотвратить массовые увольнения верных сотрудников, не считая дисциплину основным необходимым для работы качеством. Удивительно было слышать, что чьему-то сокращению она была рада.
– Но почему?
– Классный парень, но, в последнее время, у него появилась одна невыносимая привычка.
– Какая?
– Он ел жареную картошку.
Я серьезно задумалась.
– Ну и что? – все мои попытки установить негативные стороны подобной пищи увенчались неудачей, и я решила-таки спросить.
– А то, что его электрическая плитка распространяла отвратительнейший аромат по всей конторе. Нормальные люди подобный запах перенести не могут.
– Давно это у вас нормальные стали работать?
– Ну, есть некоторые, – смущенно улыбнулась Вика, – А ненормальные – в смысле программисты всякие, на работе ночующие – подобный запах вдвойне ненавидят, потому что этот запах о еде напоминает. А у них из еды только водка. В общем, предложили ему питаться дома. Он воспринял буквально.
– Бывает…
К моей квартире мы, не сговариваясь, подходили на цыпочках. Вдвоем, конечно, было не так страшно, но всё-таки.
– Если он там, нужно захватить его врасплох! – скорее для оправдания собственного поведения, прошептала я.
Аккуратно вставив ключ в замочную скважину, я потянула дверь на себя. Естественно, первым делом мы заглянули в кухню. Чашки на столе не было. Я протерла глаза. Виктория, подозрительно прищурившись, переводила взгляд с меня на пустую поверхность стола и обратно.
– Ты уверена, что она была? – наконец, спросила подруга.
– Да.
– Ты уверена, что ты её не выдумала?
– Да.
Виктория хищно изогнулась и в два прыжка оказалась возле посудного шкафа.
– Она? – Вика извлекла одну из чашек на поверхность и отчего-то перешла на шепот.
– Она.
– Поздравляю. У тебя не шизофрения. Чашка мокрая. Её помыли недавно.
Следующие сорок минут мы провели в поисках записки или какого другого известия от Некто. Увы, чашка была единственным свидетельством пребывания в квартире посторонних.
– Эй, – в проеме входной двери появился сосед Артём, – А чего вы дверь, типа, не закрываете?
