Так было и во время их последней совместной поездки в гости к Глафире. Она вернулась с багажом незабываемых общих с ним воспоминаний, надеждами на то, что таких поездок будет еще море и целым океаном фотографий. Одну из них она решила презентовать Глаше, слишком Ярослав получился на ней живым, чтобы скрывать ее в папке на компьютере.
Няня Самарского была безумно рада подарку. Снежана смотрела тогда на фото и не могла поверить, что это ее рук дело, а глаза мужчины на изображении в тот миг смотрели на нее. Возможно, именно тогда она сама все и сглазила, или раньше, может, позже, может не она, а возможно, никто никого не сглаживал, просто так было суждено. После той поездки, все пошло наперекосяк, а потом и вовсе закончилось.
— Спасибо, — не желая снова прокручивать в голове все свои горести, Снежана чуть наклонилась, вторично обнимая Глашу. — Давай встретимся, пока ты не уехала, я так скучала.
— Конечно, встретимся, выбирай день, я ведь не самый занятой в мире человек.
— Тогда я позвоню… — взгляд Глаши в какой‑то момент поднялся над головой Снежаны, загораясь еще ярче, чем во время общения с ней. Услышав голос за спиной, Ермолова даже не вздрогнула, знала на кого Глаша может смотреть так.
— Привет, — именинник сам подошел к гостье.
— Привет, — развернуться было сложно, поднять взгляд — еще сложней, выдавить из себя слова — до крайности сложно, но Снежане хотелось верить, что все эти сложности никто не заметил.
Самарский не лез с лобызаниями, пожатиями рук и дружескими объятьями. Все из вышеперечисленного было бы странно. Все одинаково глупо и отчасти даже унизительно, потому он просто улыбнулся, получив такую же улыбку в ответ.
— С Днем рождения, Слава, — нельзя сказать, что в момент, когда они встретились взглядами, музыка в зале затихла, все застыли, затаив дыхание, едоки остались стоять, с не донесенными до ртов канапе, нет, миру скорей всего было наплевать на тот маленький взрыв, который снова произошел в сердце Снежаны. А он, черт его дери, снова произошел.
— Спасибо, — Самарский усмехнулся, отводя взгляд. Среди приглашенных было не так‑то много тех, кто знал его лучше Снежи. Знал, как он ненавидит праздники, а особенно подобные. Просто, так было нужно. — И что пришла — спасибо.
В их диалоге наступило неловкое молчание. А ведь раньше, им не нужно было взвешивать каждое слово, прежде чем его озвучить. От этого тоже стало горько.
— Как дела? — тишину нарушил Яр. Лучше б молчал. Снежа непроизвольно скривилась. Ничто не могло показать более явно, что между ними все изменилось слишком сильно и слишком бесповоротно, чем его дежурное «как дела», за которым последовало бы ее такое же мило — сухое «хорошо».
