— Он забрал вещи из кабинета.
Глафира приехала к ним несколько дней тому. Узнав, что Ярослава нет, даже не подала виду, что удивилась или тем более обиделась. Мало ли?
Саша на вопрос о муже проблеяла что‑то невразумительное, а вот Артем юлить не стал. Глафира уж не знала — сделал он это по незнанию или неосторожности, когда начальник охраны Самарского заехал днем, он направился прямиком в кабинет.
— Ярослав Анатольевич просил привезти кое — какие вещи.
— Куда? — Глаша застыла на пороге личной комнаты Яра, следя за манипуляциями охранника.
— К нему, — не замечая ее удивленного взгляда, Артем выбирал какие‑то папки.
— В смысле, к нему? Отправить?
— Зачем отправлять? — закончив, мужчина выпрямился, непонимающе уставился на няню Самарского. — Я сам отвезу в офис.
— В офис?
— Да… — Артем бросил подозрительный взгляд на Глашу. Кажется, понял, что взболтнул лишнего, но отступать было поздно.
— Он в Киеве?
— Ну да… — теперь на лице Артема явно читалось желание прикусить язык или улизнуть от разговора. Но не тут‑то было.
— Если он в Киеве, то почему..?
— Понятия не имею, Глаша, простите. Я не лезу в их дела. Спросите у Саши, — посчитав, что лучше слыть трусом, зато живим трусом, Артем просочился мимо всеми любимой Глафиры, уносясь из квартиры.
А Глаша так и осталась стоять, в попытке осмыслить то, что только что услышала. Самой осмыслить не получилось, потому, ответ предстояло держать Саше.
— Так что произошло, малышка? Вы поссорились?
И опять Саша нашла в себе силы только кивнуть.
Слишком часто в последнее время у нее пропадал дар речи. Тогда, когда Яр уходил, она ведь тоже не смогла и слова сказать.
— Настолько, что он… Ты хоть знаешь, где он?
— Знаю, — Саша опустила взгляд, следя за тем, как чаинки раскрываются в чашке. — В нашей старой квартире. Я дура, Глаша. Просто дура, — со столовыми приборами разговаривать было легче, чем признаваться во всем человеку. — Он снова собирался заниматься поисками Димы. А я больше не могу так! Не могу постоянно за него волноваться. Прошло три года, о нем — ни слуху, ни духу. Я надеялась, он успокоится, забудет. А он никогда не забывает. И теперь опять собирался куда‑то ехать на его поиски. Я сказала… — Глаша поймала мимолетный загнанный взгляд, а потом Саша снова сосредоточилась на глади чая. — Я сказала, что он ведет себя как отец.
Девушка ожидала какой‑то реакции — подтверждения, что действительно дура, непонимания, жалости, но Глаша осталась безучастной, по крайней мере, внешне.
