Андре не было минут десять, и все это время я сидела и культивировала в себе мысль, что с дивана сходить нельзя, потому что Андре запретил. Я представляла себе, что это спасательный плот, а подо мной – враждебный океан с множеством акул. Он сказал, что если я ослушаюсь его, мне же будет хуже. И вот я сижу на диване, послушная девочка, хотя вовсе не уверена, что не хочу этого «хуже». Угрозы Андре заводят больше, чем его поцелуи.
Андре прошествовал по дому, деловито минуя гостиную, и даже не взглянул на меня, словно я и не сидела на диване. Он занес пакеты в кухню, и некоторое время возился там, шурша бумагой. Кажется, кипятил воду в стеклянном чайнике.
– Тебе помочь? – крикнула я, не выдержав его молчания.
– Я уже сказал тебе, что ты должна делать, – недовольно отозвался он из кухни.
– То есть, ничего, – пробормотала я тихо, пожалев, что не захватила с собой на диван журнал или книжку. Я огляделась в поисках того, чем можно было бы разбавить наползающую скуку. Телевизор висел прямо на стене, над камином, и смотреть его с дивана было бы очень удобно, но – вот проблема – пульт лежал на журнальном столике в метре от меня. Близко, но дотянуться до него не представлялось возможным. Мой рюкзак и пакет с бумагами Андре тоже принес и поставил около входа в гостиную, добраться туда было еще менее реально, если, конечно, не нарушать запрет. Руководствуясь правилами игры, я все же попыталась дотянуться до сваленных в неаккуратную стопку газет. Теоретически это было возможно, расстояние небольшое, но рукой получалось коснуться только краешка стола.
– Черт, – выругалась я, так и не добравшись до газет. Соблазн нарушить правила был велик, но я решила попробовать иной путь – легла на живот и принялась понемногу свешиваться вперед, вытягивая руку. Таким образом мне удалось соорудить из своего тела своеобразный мостик между диваном и столиком. До газет оставалось совсем чуть-чуть, буквально несколько сантиметров, когда Андре вошел в гостиную.
– Что ты творишь? – воскликнул он, ибо картина, открывшаяся его взору, была, вероятно, престранной. Я дернулась от неожиданности и тут же грохнулась на пол, ударившись плечом о край стола.
– Блин, – сорвалось у меня с языка.
– Больно? – Андре поставил на столик бокал с вином, который, оказывается, держал в руке, и, подняв меня, помог вернуться на диван.
– Я хотела взять газету.
– Понимаю, – кивнул он, стягивая с меня футболку. Осмотрев плечо, он отбросил футболку подальше и поцеловал покрасневшее от удара место. – Глупая кошка. Давай-ка, я дам тебе вина.
