Михаила больше всего заинтересовал рассказ о метро. Он засыпал Яшу вопросами об устройстве станций, самодвижущихся лестниц, поездов. Его страшно удивляло, как это, несмотря на тяжесть многоэтажных домов, удалось прорыть туннель и он ни разу не обвалился.
Рыжий Алешка раскрыл рот и глаза, когда Яков принялся перечислять картины Третьяковской галереи.
— Завидую, — вздохнул Кузя. — Москва это еще что. А вот на самолете полетать — это да.
Вчетвером они вошли в подъезд, поднялись по лестнице дома, где жил Борис. Они принялись так барабанить в двери, что из других квартир стали выглядывать жильцы. Но Борис все не открывал. Друзья уже решили, что его нет дома, но вдруг услышали щелканье ключа, и дверь распахнулась.
Борис имел очень странный вид: взлохмаченные волосы, яркий румянец на щеках и осоловевшие, как после долгой бессонницы, глаза.
— Ты что, — удивился Михаил, — болен?
— А-а! — неестественно веселым голосом сказал Борис. — Это вы! Пролезайте в мою берлогу.
Яше сразу же бросилась в глаза еще более опустевшая комната. Исчезла картина «Охотники на привале», исчезло зеркало с комода, вместо трех стульев остался только один. Зато на столе красовалась целая батарея бутылок. У Яши как-то сразу пропала охота говорить о счастливых событиях в своей жизни. В этой комнате не было и намека на счастье.
— Устраивайтесь, кто где может. — Борис сделал широкий жест рукой и сам не сел, а плюхнулся на стул.
— Ты чего, Борька? — Михаил вплотную подошел к товарищу. — Ты же пьян.
— Не, — смутился Борис, — не выдумывай. Я… я просто так. Честное слово! Ну чего вы на меня уставились? Я тут с тоски подыхаю. По совести говоря, дядька не допил, а мне… Ну, мне просто интересно стало, какой у нее вкус-то. Проти-и-ивная! — Борис содрогнулся при одном воспоминании. — А зато мне весело. На душе полегчало. Яшке вон что, — в его голосе послышались упрек и раздражение, — он даже на самолете летал.
Друзья растерянно стояли вокруг стола, на котором в беспорядке сгрудились винные бутылки. Впервые они видели своего товарища (не Бориса, а вообще товарища) пьяным. Это всех их поразило одинаково.
— Эх, ты — вздохнул Алешка, — комсомолец.
— Дурак он, а не комсомолец, — подхватил Кузя.
— Ребята, — взмолился Борис, — я и сам не знаю, как это получилось. Просто любопытно было. Но я больше не буду, честное слово. Честное комсомольское!
— Он не будет, — вступился Яша. — Ну мало ли что может случиться с человеком.
— Вы только никому не говорите. Ладно?
