Яша выслушал рассказ Любы с большим интересом.
— Я тоже решила стать летчиком, — сказала она в заключение, — интереснее ничего нет. Правда?
— Еще бы, — согласился Яша, — кто будет спорить? Летчиками многие желают стать.
— А ты?
— А я нет.
— Вот как? — Лицо Любы сразу стало неприязненным и холодным. — Отчего же, позвольте спросить?
— Оттого, что я хочу строить… самолеты.
— Ах, вот оно что! Извини… Я уж думала, ты нос задираешь. Строить тоже хорошо.
Вскоре были запущены моторы. Шум оглушил Яшу. Он уже не мог разобрать, что ему кричала на ухо Люба.
Из аэропорта стали выходить пассажиры. Появился наконец и Дмитрий Васильевич. От моторов убрали стремянки, унесли чехлы. Стремянку теперь подвезли к фюзеляжу, к дверке в кабину.
— Лезьте! — приказал Дмитрий Васильевич Любе и Яше. — Быстро!
Ноги Яши стали почему-то деревянными, плохо слушались. Не то чтобы он боялся, но волновался в ожидании неведомых ощущений полета. Ему все казалось ненастоящим. Будто он только залезет в самолет, посидит там да вылезет обратно.
Переход в кабину, последние минуты перед вылетом промелькнули как в тумане. Самолет наполнялся пассажирами. Люба, сидевшая рядом с Яшей, что-то оживленно рассказывала ему. Он делал вид, что внимательно слушает, но не слышал ни одного слова и только ждал, как вот сейчас… сейчас…
Моторы вдруг взвыли, за окнами кабины по траве побежали волны воздуха, трава поползла назад, сначала медленно, потом все быстрее, быстрее…
— Летим! — крикнула ему Люба.
— Как летим?
Яша прижался лицом к стеклу кабины: земля медленно и величественно поворачивалась под крылом самолета. Вот он узнал до смешного маленькое, игрушечное здание аэропорта, спичечные коробочки ангаров, мелькнула блестящая лента реки, открылись окраинные улички города…
Под крылом самолета развертывалась панорама — бесконечная и разнообразная. Море лесов сменилось зеленой скатертью степей, маленькие, как модели, поезда ползли по линейкам железных дорог, мелькали села, подернутые дымкой, появлялись и исчезали города.
Время потеряло всякий счет для Яши. Он не отрывался от окна и его никто не отвлекал. Обиженная его молчанием, Люба, уткнулась в книгу.
Неожиданно самолет вошел в облака. Началась болтанка. Сначала она даже понравилась Яше, но вскоре он почувствовал, как его рот наполняется слюной и поднимается тошнота. Он знал, что в самолетах случаются приступы морской болезни, но ему стало не по себе от мысли, что и с ним случится «такое» в присутствии Любы, на глазах почти двух десятков пассажиров, на машине Дмитрия Васильевича.
