— Знакомься, Любушка, — сказал Дмитрий Васильевич. — Это и есть тот безызвестный моделист-рекордсмен, о котором я тебе рассказывал.
— Мы немножко знакомы, — смешавшись, ответила Люба. — Он помогал мне камеру заклеивать.
— Ага, тогда все понятно, дорогие товарищи, — Грачев лукаво подмигнул Яше и нажал на педаль. Мотоцикл затарахтел. — Чемодан, Яков, передай Любушке, а сам за мной пристраивайся. Усидишь?
— Усижу, чего особенного.
Они промчались по спящим улицам, вынеслись за город на пустынный еще Восточный тракт. Не доезжая до мукомольного завода, Грачев свернул на проселочную дорогу. Промелькнула мимо березовая роща, прошумели листья над головами и открылось чистое ровное поле, обнесенное изгородью из колючей проволоки. Вдалеке на краю поля виднелись постройки, поблескивали крылья самолетов.
Мотоцикл остановился у входа в двухэтажное здание с прямоугольной башней. Это был аэровокзал. Над башней высился длинный шест с опустившимся полотняным конусом: было безветренно.
Дмитрий Васильевич, Люба и Яша вошли в просторный вестибюль.
— Любушка, — сказал Грачев, — пройдите к машине. — И направился по широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Ему еще предстояло оформить вылет: принять груз, пассажиров, уточнить погоду на трассе,
Яша последовал за Любой. Они вышли в поле. В стороне от аэродрома виднелось два ангара с полукруглыми крышами. На поле стояли два больших двухмоторных пассажирских самолета и три, как большие стрекозы, ПО-2.
— Вот наша машина, — сказала Люба, подводя Яшу к крайнему самолету, у которого стояли стремянки. На земле лежали чехлы, снятые с моторов, на стремянках работали мотористы.
— Алло, Любушка, — крикнули со стремянки. — В столицу собралась?
— В столицу, Петя, — отозвалась Люба. — Кому привет передать?
— Всей Москве поклонись!
— А Маше — молчок?
Мотористы дружно рассмеялись. Люба повернулась к Яше.
— Ильюшинская машина, — по-хозяйски и покровительственно пояснила девушка, всеми силами стараясь не выдать своего смущения. — Сейчас будут моторы прогревать.
— Моторы швецовские? — спросил Яша.
— Да, швецовские. Чьи же еще?
— Раньше на таких машинах райт-циклоны стояли.
— Когда это было? — усмехнулась Люба. — При царе Горохе. Отец только на наших, на советских летает.
И хотя Яша не расспрашивал, девушка стала рассказывать о летной жизни Дмитрия Васильевича. Он был летчиком-миллионером, то есть налетал больше миллиона километров без аварий и катастроф. Грачев летал на всех отечественных пассажирских самолетах. Водил он первенцы советского авиастроения — «АНТ’ы», участвовал в перелетах Москва — Пекин, летал над Гиндукушем, в Заполярье, на морских путях.
