На сердце от этого стало легче, и если раньше я боялась смерти, то теперь ждала её, как благо и освобождение от всех мучений. А когда забралась в кровать и укрылась одеялом, на меня вообще снизошло умиротворение, и я впервые за всё это время улыбнулась, а не горько усмехнулась, после чего закрыла глаза и спокойно заснула.
Проснулась я от тихого позвякивания посуды. Открыв глаза, я увидела, как мой похититель ставит поднос с ужином на тумбочку рядом с кроватью. Глядя на его профиль, волевой подбородок, плотно сжатые губы, я спокойно произнесла:
— Добрый вечер.
От неожиданности он дёрнулся, а потом с недоумением посмотрел на меня.
— Добрый вечер? — грубо спросил мужчина. — Уверена? И куда делось твоё игнорирование моей персоны?
— Осталось в прошлом. Как и всё остальное, — бесстрастно ответила я. — Мне надоело бояться тебя, ненавидеть, желать тебе зла и мучиться от неизвестности. Чтобы ты не задумал, мне всё равно. Закончится всё моею смертью, а это избавление. Я буду терпеливо её ждать. Раньше я всеми силами цеплялась за жизнь, но больше этого делать не стану. Будешь издеваться надо мной, нагружать работой, или даже бить, я буду только благодарна, потому что это приблизит меня к тому, что больше всего я желаю. Всё, мне больше нечего терять.
— Значит, смерть ждёшь? — его лица исказила гримаса ярости. — Думаешь, тебе нечего терять? Поставила на себе крест?
— Совершенно верно, — кивнула я и безмятежно посмотрела ему в глаза. — Чтобы ты не сделал, я уйду с миром в душе.
— Да кто тебе даст умереть? — впервые за время моего заточения он повысил голос и, наверное, раньше это бы меня испугало, но сейчас внутри даже ничего не дрогнуло.
— Не кричи, — спокойно попросила я.
— Не кричать? — воскликнул он ещё громче. — Да как до тебя ещё достучаться? Я изо всех борюсь за твою жизнь, а ты уже, наверное, и надгробную надпись себе придумала! Не бывать этому!
Бросившись ко мне, он сдёрнул одеяло и прорычал:
— Сейчас посмотрим, насколько ты смирилась с происходящим! Не позволю тебе опустить руки и просто умереть.
Сгорая от стыда, я почти не слушала похитителя и потянулась снова к одеялу, желая прикрыть свою наготу, но он тут же сбросил его на пол, а потом рванул на себе ворот рубашки и пуговицы посыпались на пол.
«Он что, польстился на моё тело? Хочет изнасиловать?» — пронеслось в голове, и сердце сжало кольцом ужаса.
— П-пожалуйста, не д-делай этого, — запинаясь, прошептала я, прикрывшись подушкой, а потом затараторила, увидев, как он расстёгивает ширинку на джинсах: — Только не это. Лучше мори голодом, или заставляй работать до потери сознания, или бей. Ничего не рассказывай. Морально унижай, но не это. Я готова, что угодно делать! Могу перепахать весь лес, могу перебрать всю землю вокруг дома, и пересеять её через сито, могу даже языком вылизать унитаз и весь пол в доме… Только не трогай меня, умоляю!
