— Нравятся ли тебе мои приготовления? — как всегда неожиданно появился Эн-уру-гал, выступая из темноты.
Хранитель проигнорировал его вопрос, не одарив и взглядом вышедшего на свет предателя. Эн-уру-гал подошёл ближе, присел на дырявый матрац рядом с Хранителем, повторяя позу старика. Всем своим видом он показывал своё превосходство, силу и власть над пленником и ничуть не боялся того, кого по праву считали самым могущественным из всех Хранителей братства.
Дильмун заметил, что против воли думает о сидящем рядом наследнике, хоть и собирался игнорировать его присутствие. «Почему этот молодой, практически юный парень так силён? Откуда в нем столько силы?» — спрашивал он себя. — «Если только…».
Ответ быстро напросился в размышления Хранителя.
— «… если только это его сила».
Искоса он посмотрел на прикрывшего веки парня, устало откинувшегося к стене. Его лицо было спокойно и ещё так молодо. Нет, такой образ не может быть отражением зла. Но, как же он был похож сейчас на своего предка: те же черты, тот же волевой подбородок, тёмные волосы. И пускай молодой наследник свергнутого тирана частично на время пребывания в сокровищнице изменял свою внешность, не распознать сходства даже после этого не смог бы только дурак. Недопустимо совершать такие ошибки, но Хранителю было уже не до самокритики. Он пытался понять, почему не замечал очевидного так долго, ведь парень успел прослужить в рядах телохранителей не меньше трёх лет, мелькал перед ним практически каждый день и всё равно не вызывал подозрений.
Эн-уру-гал, видимо, почувствовал, что за ним наблюдают, приоткрыл веки, и в это же мгновение Дильмун понял, почему был слеп. Взгляд парня, вернее, всего доля секунды, после того как он открыл глаза, выдали его. Несмотря на семейное сходство со своим предком, убрать которое полностью Эн-уру-гал не сумел даже с помощью силы, парень, сидящий рядом с ним, не унаследовал его глаз. Вот почему Хранитель не замечал сходства тогда, когда предатель был ещё в ином обличии, и не замечал его и после, когда уже знал, кто перед ним. Ведь тирана все кто его видел, а Дильмун был в их числе, помнили не столько по его внешности, сколько по глазам, всегда полным гнева, глазам, в которые было страшно смотреть.
Приоткрыв веки, Эн-уру-гал в те ничтожные доли секунды смотрел на Хранителя чистым, мягким взглядом, и лишь потом, опомнившись, пустил в него привычную пелену гнева. Но Дильмуну хватило и этого времени, чтобы понять, что перед ним сидит парень, надевший на себя маску.
