— Если бы когда-нибудь мы с Мортенсоном попробовали сравнить наши биографии, — продолжал Чурч, — то нашли бы много общего: желание познать мир в детстве, трудности переходного возраста, страдания первой любви...
Чурч с серьезным видом посмотрел на застегнутый погребальный мешок.
— Теперь в Мортенсоне не осталось ничего человеческого. Он не получает удовлетворения от работы, не испытывает радости, но в то же время не впадает в отчаяние и... не знает, что такое страх. Его останки будут сброшены в космос. Мне нечего больше сказать, за исключением последнего: прощай!
Кто-то из собравшихся вокруг катафалка кашлянул. Чурч снова склонил голову на несколько секунд, а потом посмотрел на одного из двух медиков, стоявших рядом.
— Отвезите тело к мусорному люку, — приказал Чурч.
Креспи нахмурился. Собравшиеся начали расходиться. "Ничего себе прощание, — подумал Креспи. — Надеюсь, что.
меня ждет нечто большее, чем это. И настоящее захоронение, а не выброс в открытый космос".
Адмирал Тавес сделал шаг вперед и поднял руку.
— Прошу прощения, — сказал он, — доктор Чурч, Мортенсон подписал документ, в котором дал согласие в случае смерти на использование своих внутренних органов в научных целях. Я полагаю, его тело следует оставить на борту станции, приняв меры, чтобы труп не начал разлагаться...
Чурч покачал головой:
— В этом нет необходимости, адмирал. К тому же, протокол требует, чтобы любой умерший...
Тавес вытянул один толстый палец вперед и заорал на Чурча:
— Вы еще собираетесь учить меня моей работе, черт побери?!
— Простите, сэр, — с невозмутимым видом ответил доктор, ни капли не смутившись.
Креспи наблюдал за происходящим, с любопытством ожидая, когда Тавес отступит. Креспи не сомневался, что именно так оно и будет: отступит Тавес, а не Чурч. Вопрос только в том, каким образом.
Адмирал хмурился несколько секунд, потом махнул рукой, как бы благосклонно разрешая Чурчу действовать на свое усмотрение:
— Это ваше дело, Чурч. Я просто подумал, что этот тупица хоть после смерти может принести какую-то пользу. Боже, хоть когда-то должен же быть от него толк.
— Я считаю, что погребение в открытом космосе со всеми воинскими почестями является тем, что требуется в данном случае, — заявил Чурч.
Тавес развернулся, направился к двери и, выходя, бросил через плечо:
— Как хотите, черт побери. Можете даже его задницу напичкать бриллиантами, если вам так хочется.
Чурч повернулся к медикам и кивнул:
— Отвезите его к мусорному люку. Я все сделаю сам.
