Отца ей бояться нечего. Он никогда ничего не скажет. Правда, они редко с ним видятся, и, когда это все же случается, он очень добрый: дает ей деньги, покупает пряники и все время спрашивает: «Хочешь газировки с сиропом? Хочешь в кино?»
Вот и сейчас, закончив с прической рыжеволосой актрисы, он первым делом, взяв свою теперь уже взрослую дочь под руку, отправился с ней в кафе, что с другой стороны дома. В дневное время здесь совсем мало народу: почти все столики пустуют. Отец заказал для Элфи сливочный торт, имевший форму домика, и спросил, что у нее нового.
— Не провалилась! — отвечала Элфи. — С понедельника могу выходить на работу.
— Ой-ой! — воскликнул отец и потер свой лысеющий лоб. Он совсем не замечает, как летит время. — Конечно! Конечно! Я позвоню Антону.
Антоном, или попросту Тони, звали заведующего той самой парикмахерской, в которую Элфи должны были теперь взять в ученицы. Старый приятель отца и тоже очень добрый. Папа частенько говорил, какой «хороший малый» этот Тони. Папа всегда называет «парнями» и «малыми» всех взрослых людей. Привычка. И о себе он обычно говорит так, будто он все еще «парень». Элфи не знает в точности, сколько лет ее отцу, но думает, что уже около пятидесяти. Но папа не замечает, как летят годы.
Элфи, хоть и медленно, не торопясь, ела свой сливочный домик, все же вскоре покончила с ним.
А вместе с ним иссякли и их темы для разговора. Отец расплатился. Сначала он попытался набрать по карманам мелочь, но это ему не удалось. Тогда он достал из-под белого халата, из заднего кармана брюк, свой кожаный бумажник и вынул из него сто форинтов. Сдачу же со ста форинтов он пододвинул к Элфи. Сдачи было почти восемьдесят форинтов.
Элфи даже зарделась от радости. Отец заметил, как она покраснела, и тут же, вынув из бумажника, который он уже собирался убрать, еще одну сотенную бумажку, положил ее перед дочерью.
— Это за хорошую сдачу экзаменов! — пояснил он.
У Элфи не было при себе сумочки, а только маленький красный кошелек, лежавший в кармане юбки. В него не запихнешь такую уйму денег. Поэтому она раскрыла аттестат и аккуратно вложила в него деньги: сотню и двадцати — и десятифоринтовые бумажки.
Затем отец проводил Элфи до автобусной остановки, поцеловал на прощание. Когда подошел автобус, она быстро вскочила и уже из дверей еще раз напомнила отцу:
— Позвони Тони!
Отец кивнул в знак того, что не забудет. А Элфи всю дорогу крепко сжимала в руках аттестат с деньгами. Ей было радостно и чуточку тревожно. Выходит, хорошо она сделала, что поехала к отцу! Вот только бабушка… Снова будет бранить: «Где болталась? Я уж думала, тебя машиной сшибло». Деньги она, конечно, отберет. Оставит какую-нибудь мелочь, да и то после длинной-предлинной проповеди: смотри не истрать все на мороженое, а то заболит горло. А ногти? Разве спрячешь их от нее? Надо бы смыть лак…
