Искреннее возмущение вожатого тягостно действовало на председателя совета отряда Павлушу Белова. Он стоял потупив глаза и с задумчивым видом, словно полотёр, шаркал ногой.
— Нет, ты мне объясни, — горячился Митя. — Их что-нибудь интересует? Я вижу, что мне не прошибить эту каменную стену равнодушия и безразличия. Скажи, способны они хоть на миг выйти из своей зимней спячки?
Павлуша Белов глубоко вздохнул. Он перестал шаркать ногой и принялся пристально разглядывать свои председательские нашивки.
— Поразительно! — пожал плечами Митя. — В четвёртом классе никаких общественных интересов! Словно мы не в пионерском отряде, а в детских яслях! Взять, например, мою последнюю беседу… Да за такую работу любой учитель поставил бы мне пять с плюсом!
Вожатый даже языком причмокнул от удовольствия и стал оживлённо потирать руки, с увлечением вспоминая, сколько цифр, документальных выдержек из газет, цитат привёл он своим неблагодарным слушателям. И что же? Все вертелись, переговаривались с соседями, толкали друг друга, зевали.
— Дикари какие-то! Вот ваш любимец Синцов, гармонист и музыкальный эксцентрик, посмел во время моей беседы играть на губах. Что это такое, а? Это цирк, а не пионерский отряд! Клоуны у ковра! А второй, приятель его, тоже хорош! Настоящий «внук Обломова»! Моргал, моргал своими глупыми глазами, а потом просто уснул, захрапел на весь класс! Позор!
Павлуше живо припомнилась эта комическая сценка, и он, совсем некстати, фыркнул.
Вожатый с укором посмотрел на него и, вздохнув, сказал:
— Да что там! Напрасный разговор! Разве вы что-нибудь понимаете? Сам-то ты такой же… тюлень. Ну, ладно… что нового в отряде? Почему Даманский вчера не был на беседе?
— Не мог… — ответил Павлуша. — У него вчера дядя приехал.
— Что? — ошалело спросил вожатый. — Какой такой дядя?
— Из экспедиции…
— Так… — По лицу вожатого скользнула ядовитая усмешка. — Задержи-ка, председатель, весь отряд после уроков минут на пятнадцать-двадцать. И чтобы никто не ушёл. Под твою ответственность. Понятно? Я ему покажу дядю из экспедиции!
* * *
Первая часть сбора протекала как обычно. Председатель совета отряда, мобилизовав звеньевых, бдительно охранял выход, чтобы никто не удрал. Вожатый Митя в получасовой речи подверг обстоятельному критическому разбору поступок Даманского, строго осудив его поведение как не достойное пионера. А тем временем в классе зевали, чихали и кашляли, хихикали, вели разговоры, стучали ногами. «Музыкальный эксцентрик» уже перебирал пальцами толстые губы, наигрывая замысловатый мотив. «Внук Обломова» с трудом приоткрывал слипающиеся глаза и осоловело поглядывал на портфель, мечтая о том, как бы незаметно склонить на него свою отяжелевшую голову.
