– Что вы…
Но Каролина не успела закончить фразу. Крыса взмахнула мечом и так глубоко вонзила лезвие ей в щеку, что древесина треснула. Каролина много раз ударялась о край стола или падала, но никогда не испытывала такой боли, как сейчас: словно огонь обжег лицо.
Она вскрикнула, прижав руки к щеке, словно пытаясь дрожащими пальцами соединить края трещины. Но она не умела ремонтировать кукол – она была мастером нитки и иголки.
Каролина закрыла глаза, пытаясь справиться с ужасной болью.
– Вы не можете отнять мой дом! – наконец хрипло сказала она. – Вы не можете просто так забрать мой магазин! Вы мне ничего не дали взамен.
– Я дал тебе жизнь, – ответил отвратительный зверь.
– Она и так была моей, – возразила Каролина.
– До этого момента, – усмехнулась крыса.
Глава 10. Человек из сказки
В октябре немцы придумали новую страшную игру: кража имен.
Польша стала теперь частью Генерального Губернаторства с Генеральным Правительством и столицей в Кракове. Главная площадь была переименована в Адольф Гитлер плац, о чем возвещала новая табличка. Ее жирные черные буквы были похожи на ягоды ежевики, окружающие ядовитый сад ведьмы.
Каролина ненавидела новые названия и эту новую табличку. Это были не польские, а немецкие названия.
Немцы, казалось, твердо решили украсть и имя Кукольника. Все чаще и чаще получал он почту, адресованную человеку по имени герр Биркхольц. Кто такой герр Биркхольц? Определенно не ее друг. Герр Биркхольц был человеком, которого немцы считали своим.
Первое письмо, которое получил на это имя, Кукольник сжег, не читая. Он обжег пламенем свечи подушечки пальцев, и три дня на них были волдыри. Во второй раз он все-таки вскрыл конверт и со все возрастающим гневом прочел письмо. Закончив читать, он отбросил его в сторону.
– Они хотят, чтобы я зарегистрировался, – сказал он.
Каролина, которая в это время что-то шила в кухне, спросила:
– Зарегистрировался для чего?
– Как немец, один из них, – ответил Кукольник. – Они хотят, чтобы я подписал эту бумагу, потому что мой отец был немцем. Если я это сделаю, то получу больше талонов на еду. Но если они думают, что могут купить меня за талоны, то ошибаются. – Его губы искривились.
Второе письмо постигла судьба первого, и пепел Кукольник выбросил в окно.
А когда немецкий солдат обратился к нему на его родном языке, Кукольник изобразил непонимание и посмотрел на него так же мрачно, как и любой другой житель Кракова. И, что еще более важно, он продолжал дружить с Трэмелами.
