Им это удалось. Это доказывал залп, который прозвучал, как только новые враги присоединились к старым. Потом, словно потеряв осторожность от такого численного преимущества, враги показались над стеной и бросились к дому. Одновременно мы трое выстрелили в самую гущу – раздались крики и стоны. Еще несколько мгновений слышались проклятия и топот. Теперь мы были окружены, и враг подобрался совсем близко.
Я снова повернулся за заряженными ружьями. Рядом со мной стояла сестра.
– Вот, Морис! – воскликнула она. – Вот это заряжено, оба ствола! Только трусы так нападают! Не промахнись, прошу!
– Обязательно, Кейт, – ответил я, беря у нее ружье. – Погасите огни. Держись поближе к стене, сестра.
Свечи погасили, и мы оказались в темноте.
Но ненадолго. Не успели мы освоиться, как снаружи что-то вспыхнуло, будто зажгли спичку, потом огонь снова погас. Я не успел понять, что это такое. Но у сестры слух острее, и она услышала слова, объяснившие, что происходит.
– Они собираются поджечь крышу! – прошептала она. – Я слышала, как один из них говорил об этом.
Но не успела она это произнести, как снова блеснул свет – но на этот раз не погас, а стал разгораться все ярче. Мгновение спустя в окнах стало красно, как будто на небе взошло солнце. Однако это было не солнце – горела соломенная крыша, насколько можно было судить по треску. Крыша над нами в огне!
– Боже мой! – крикнул я Кокрейну. – Мы поджаримся живьем! Или должны сдаться на милость рассвирепевшей толпы?
– Да, должны! – ответил голос снаружи, это кричал Салливан. – Выбирайте! Отдавайте своих английских гостей или поджаривайтесь вместе с… а-а-а-ах!
Это «ах», которым окончилась речь Салливана, очень походило на стон. Это было так неожиданно и необъяснимо, что мы все застыли в удивлении.
Но только на долю секунды. Одновременно с этим восклицанием послышался треск флотских ружей. Залп за залпом, которые для нашего привычного слуха прозвучали настоящей музыкой. Трудно было не узнать стрельбу нескольких рядов обученных солдат. Наступила глубокая тишина; вокруг домика все неожиданно стихло. Наконец из глубины ущелья послышался голос, который я узнал. Капитан Уотерсон отдал приказ:
– Вперед! В штыки!
– Клянусь Иисусом, береговая стража! – воскликнул кто-то за окном.
Последовал торопливый топот, словно от домика разбегался насмерть перепуганный скот: мы увидели, как наши трусливые противники разбегаются во всех направлениях.
Но это им не удалось. Люди Уотерсона переловили почти всех пытавшихся выбраться из «козьей дыры», и среди них Салливана, раненного пулей в ногу. Но на этом его история не окончилась: спасая свою шкуру, он стал изменником и доносчиком и выдал других фениев.
