половину мистера Фецивика… Если это не похвала, поищите что-нибудь другое: я, со своей стороны, отказываюсь. Икры господина Фецивика – да простят нам это сравнение – были решительно фазисами месяца; появлялись, исчезали, появлялись снова… И когда старая чета Фецивиков окончательно исполнила: «авансе-рекюле; руки дамам; балане салюе; тир-бушон; нитка в нитку и по местам», Фецивик так легко выделывал антраша, как будто бы перебирал ногами на флажолете, а потом вдруг выпрямлялся на тех же ногах…
Наконец в одиннадцать часов бал закончился и супруги, пожимая руки посетителям, на прощание поздравили их с наступающим праздником. Пожали они на прощание руки и своим приказчикам, а те, как им и подобало, отправились залечь в заприлавочную.
Все это время Скрудж был, говоря по правде, чем-то вроде бесноватого. Душой и сердцем слился он со вторым «я»: везде и повсюду он узнавал самого себя, с былыми радостями, восторгами и надеждами. Только тогда, когда его собственное и Дика сияющие лица исчезли, только тогда он опомнился, стал настоящим Скруджем и вспомнил о духе…
А дух впился в него своим пронзительным взором, и над его головой ярче и ярче сверкало пламя.
– А ведь не так много требуется, – сказал он, – чтобы внушить этим дурачкам чувство благодарности?
– Не так много? – повторил Скрудж.
Дух подал ему знак вслушаться в разговор молодых приказчиков: от всей полноты души превозносили они Фецивика…
– А за что они его восхваляют? – осведомился дух. – Кажется, из-за безделицы: трех-четырех фунтов стерлингов, считая на ваши земные цены? Неужели же стоит его за это славословить?
– Не в том дело, – заметил Скрудж, невольно преображенный в свое былое «я», – дело не в том, дух!.. От Фецивика зависит наша доля: хорошо ли, не хорошо ли будет нам у него служить – все это зависит от него, от его взгляда, его улыбки, от всего, чего нельзя ни перекинуть на счетах, ни в конторскую книгу внести. И что же! Скажет слово – золотом осыплет.
Скрудж, говоря это, успел уловить пронзительный взгляд духа, брошенный искоса, и замолчал.
– Что с вами? – спросил призрак.
– Ничего особенного, – ответил Скрудж.
– Однако же мне показалось?.. – настаивал призрак.
– Ничего! – поспешил удостоверить Скрудж. – Ничего!.. Хотелось бы мне только сказать два-три слова моему приказчику… Вот и все.
В это время былое «я» Скруджа угасило лампу, и призрак вместе с Скруджем очутились бок о бок на вольном воздухе.
– Мне пора! – проговорил дух. – Живей!
