Этот мальчик – копия ее соседа напротив, она регулярно за ним наблюдает. Все мозги ушли в джойстик. Приключения – исключительно на диване. Жизнь – на экране компьютера или телефона.
Однако приходится признать, что с тех пор, как мать взялась запугивать их пистолетом и выстрелила кассиру в колено, положение стало серьезным. А Жермен этого не выносит – когда все становится серьезно. Это ее раздражает. Она слишком стара для таких глупостей. У нее не хватает терпения. И проблемные отношения в семействе Вы-все-у-меня-получите! (так она про себя их окрестила) – этого юного кретина, считающего себя властелином мира, и его матери, целиком отдающейся роли, которая ей не по силам, – ее совершенно не интересуют. Воспитание – оно как этикетка на продовольственном товаре: всегда указан срок годности. И когда он истек, продукт начинает дурно пахнуть. Воняет, как сегодня принято выражаться. Срок действия истек – и все, ваш билет недействителен…
Вот почему уже несколько минут Жермен молчит, хотя ей есть что сказать. Не хочется стать следующей жертвой судьбы, несчастливого случая, рокового стечения событий. А вот вернуться в родные пенаты, и по возможности с головой, руками и ногами на своем месте, – это ее вполне устроит.
Когда Алин Верду снова появляется в зале, Жермен Дэтти по ее взгляду понимает, что женщина прекрасно знает, что делает. Движения Алин энергичны и уверены. Жесты – точны, намерения представляются ясными. Сперва она подходит к кассиру и быстро, по минимуму, обрабатывает его рану: накладывает жгут, чтобы остановилось кровотечение, дезинфицирует, накладывает повязку и перевязывает колено бинтами, взятыми из аптечки в комнате отдыха. Гийом стонет, корчится от боли, шумно демонстрирует свои страдания, но Алин остается ко всему этому безучастна.
– Можете встать? – закончив, спрашивает она.
Гийом мотает головой. Он белый как простыня и вот-вот потеряет сознание. Алин берет инвалидное кресло Жермен, подкатывает его к кассиру и ставит так, чтобы оно оказалось у раненого юноши за спиной. Потом приказным тоном заявляет, что он должен помочь ей усадить себя в кресло. Хватает его под мышки, набирает в грудь побольше воздуха и поднимает, в то время как Гийом опирается о подлокотники.
Увозит его вглубь магазина. Через несколько секунд Жермен Дэтти слышит, как Алин возится, исторгает ругательство и просит сына помочь. Даже не разбирая слов, по тональности их голосов пожилая дама догадывается, что проблема в ее кресле. Гийом стонет, начинает просить, чтобы ему не делали больно.
