Накануне она долго беседовала с Лили о произошедшем. Объяснила, что на земле есть немного плохих людей и, к сожалению, один из них ворвался в их дом. Лили призналась, что заплакала, несмотря на все старания держаться молодцом. И в глубине души верила, что придет Помощник и выгонит того плохого человека прочь.
– У меня все хорошо, – сказала Лили и проказливо улыбнулась. – Плохо и не бывает, когда на завтрак французские гренки и много-много кленового сиропа.
Так похожа на свою бабушку, настоящая вторая Роуз, думала Оливия по пути на службу. Им обеим достаточно немного сиропа на завтрак, чтобы мир казался прекрасным и они забыли обо всех нехороших людях.
Чем ближе она подъезжала к офису шерифа, тем сильнее у нее ныло под ложечкой. Как-то встретит ее Дэниел? Чего от него ждать?
А она лишь хотела ему сказать, что все осталось по-прежнему. Самое большее через две недели они с Роуз и Лили уедут в Натчез. И он сможет навсегда выкинуть их из головы. Пусть живет как раньше. Потому что открывшаяся ему правда о Лили ничего, по сути, не изменила.
Однако в общей комнате Дэниела не оказалось, за своим столом он не сидел. Поэтому Оливия, под одобрительные возгласы и приветствия, сразу направилась в свой кабинет. В деле Шелли Синклер поставили последнюю точку, и настроение у всех поднялось, ведь убитая молодая женщина могла наконец упокоиться с миром.
Оливия заставила себя поклониться в ответ на поздравления, юркнула в свой кабинет и закрыла дверь. Она села к столу и задумалась, когда же появится Дэниел и какое опоздание будет для него простительным.
В десять часов она увидела сквозь шторы, что он наконец приехал. Не сказав никому ни слова, Дэниел подошел к дверям ее кабинета и постучал.
Войдя, он сразу плотно закрыл все шторы, чтобы никто их не видел. Она внимательно за ним наблюдала, тщетно стараясь понять, что у него на уме.
Наконец он сел на стул перед ней, а его зеленые глаза оставались такими же таинственными, как и глубины плавней, наполовину окружившие этот небольшой городок.
– Был ли на самом деле некий Фил твоим мужем? – спросил он.
– Да. И я не знала человека добрее его. Горячих чувств к нему не испытывала, а он безумно меня любил. На пятом месяце беременности я вышла за него замуж. Он обещал любить Лили как собственную дочь и сдерживал это обещание до самой своей смерти.
– Понятно, отчего ты не сообщила мне тогда о рождении ребенка. В Новом Орлеане мы не успели даже обменяться адресами, не узнали фамилий друг друга. Но почему ты не рассказала мне о Лили, когда мы встретились здесь?
