— Я должна остаться, — покачала головой Эйнджела. — Я скорее всего смогу понять, лжёт он или говорит правду.
— Эмпатия, — напомнила Свитари в ответ на непонимающие взгляды клонов. — Вы же не хотите, чтобы он солгал и отправил нас в какую-нибудь неприятную дыру, или подставил как-то иначе?
— Нет, мэм, — отрицательно покачал головой сержант. — Не надо вам смотреть на это. Поверьте — мне… — Чимбик выделил слово «мне», — … он не соврёт.
— Мэм, садж дело говорит, — поддержал его Блайз. — Допрос… выглядит неприглядно, мэм.
— Об этом стоило подумать раньше, — неожиданно холодно ответила эмпатка, — до того, как вы заставили меня пережить две смерти подряд.
Чимбик отвернулся, успев прожечь в Блайзе дыру взглядом, а тот, в свою очередь, не знал, куда деть себя от стыда. О том, что эмпатка ощутит на собственной шкуре всё то, что успели испытать их гости, они как-то не подумали. Но дело было уже сделано, так что сержант молча кивнул, соглашаясь с аргументами Лорэй.
— Если почувствуете себя хуже — скажете, — предупредил он эмпатку.
Взяв пленного за волосы, клон рывком усадил его к стене, взял за мизинец ноги и повторил:
— Как вы нас нашли?
— По запаху, — осклабился бандит. — Ваши шлюхи воняют так, что весь район чует.
Чимбик молча повернул руку и остряк зашёлся в вопле.
— Не надумал? — поинтересовался клон, когда тот смог восстановить дыхание.
— Да пошёл ты…
На этот раз сержант сломал ему большой палец. Свитари смотрела на всё это удивительно спокойно, только иногда бросала сочувственные взгляды на сестру, которая едва уловимо морщилась каждый раз, когда Чимбик причинял боль пленнику.
— Эй, — окликнула бандюка эмпатка, ещё вчера бывшая на его месте, — мы не хотим знать никаких секретов твоего босса, вашей банды или ещё кого бы то ни было. Нам просто нужно знать, как вы на нас вышли и не выйдут ли тем же путём копы, а заодно пригодятся новые ксивы. Скажи, как нашёл нас, где можно достать ксивы, и мы просто исчезнем, как дурной сон.
От клонов не ускользнуло, что на этот раз Лорэй использовала слово «мы».
— Ксивы? — бандит отдышался, внимательно оглядел своих мучителей, пригляделся к Чимбику, и тут его осенило.
— Бантас поодо! — выругался он. — Вы же те таунтауны, которых по новостям показывали! Ох… Ситх… — бандит выругался ещё раз.
Трусом он не был, и насчёт своей судьбы особо не обольщался — в уличных бандах долго не живут и умирают, как правило, далеко не от старости, — но встревать в политические дела ему абсолютно не светило: это не перестрелка с такими же «торпедами» из конкурирующей банды, и не ограбление магазинчика, тут парой лет не отделаешься. Лучше сказать этим гадам, что они хотят, и пусть уже у старого дуро Моцаха болит голова, как избавиться от подобных клиентов.
