под пальцами, держится на подневольном солдатском труде, пахоте до пота, в пахоту загоняют присягой, приказом, колотушками, мерами дисциплинарного взыскания. В любом коллективе на безропотных новичков наваливают все грязное и муторное, в издательстве была та еще дедовщина, нагрузили говна в переводах писательских жен, тут не схалтуришь — за тобой очередь проверяльщиков стоит, твоими руками загребающих жар, как за шахтером-забойщиком, врубающимся в мертвую породу чужого косноязычия, вышелушивающим из нее зерна антрацита, кто не работал с языками народов СССР, тот не знает, что такое настоящая редактура, редакторский ад.
Ласковый такой был Макуха, пока лычку не кинули, хоть к ране прикладывай, к старшине все ластился, окучивал дурака-хохла с гоголевской фамилией Чмырь (однажды тот вылез из прожаренной электропечкой каптерки, позевывая, увидел озябших за ночь в стылой казарме солдат, умывающихся ладошками, и скомандовал, решив про себя, что он — большой Суворов: Всем раздеться по пояс, марш-марш на пробежку в снег, метель, сугробы!). Моими руками (по моей трафаретке) намалевал старшине Сережку Есенина, а когда готовились играть в новогодний КВН со стартовиками, выдал им вопросы нашей викторины: одним капитаном был я — от РТБ, другим — фельдшер, с легкостью непостижимой раскалывающий все мои каверзные вопросы один за другим.
Вынимая парня из петли, почувствовал, как в живот мне уперся член самоубийцы. Вот дрочер, брезгливо ухмыльнулся Ж-ко, наблюдая со стороны за нашими попытками в буквальном смысле вдохнуть в парня жизнь. Решил спустить напоследок. После уже прочту в литературе, что у висельников часто бывает эрекция, эффект, хорошо знакомый холостым мужчинам, — чем глубже предутренний сон, чем полней отключка, тем крепче стойка, отключенная подкорка активизирует участок мозга, ведающий самой древней способностью организма к копуляции; есть даже бродячий сюжет, как жена повешенного маркиза, дона, князя, бея выкупает тело мужа и ложится с ним в постель, чтобы механически довести мертвеца до оргазма и спустя положенное время родить от него сына — будущего мстителя. Древний, архаический сюжет, несущий в себе элементы то ли сказки, то ли были.
Сидел в канцелярии, рисовал особисту схемку предбанника, а они с фельдшером осматривали для протокола тело висельника, раздев его донага; на клеенчатой кушетке лежал мальчик нецелованный с нацеленной в байконурское небо мужской стрелкой, — на моей кушетке, на которой, закрывшись от всех, я читал Толстого, готовясь Толстым отбиваться от солдатских сапог. Сколько их, нецелованных, потом поляжет в Афгане, Чечне, других сражениях агонизирующей империи, будь моя воля, вместе со страховкой заставлял бы новобранцев сдавать образцы спермы, чтобы неутешная мать могла склонировать сыночка, как та удивительная женщина из Екатеринбурга, спустя восемь лет вспомнившая про оставшуюся в израильском банке сперму умершего сына и купившая у суррогатной матери себе внука, как две капли похожего на покойного юного отца, даже не успевшего узнать женской ласки.
