В это время скрипнула дверь, и в открывшемся проеме показалось голова бабушки.
— Вы тут долго еще сплетничать будете? — спросила она и без разговоров втащила меня в теплую комнату. Милица Ивановна вошла следом и уселась за стол рядом с моей мамой.
Бабушка села напротив них, достала з-под стола вторую бутылку, налила водки в граненые стаканчики, один из них пододвинула ко мне.
Мама хотела что-то сказать, но, глянув на бабушку, осеклась и потупила взгляд.
— Вот это да, — подумалось мне. — Мама боится бабулю еще больше чем я.
— Давайте за новую жизню выпьем, — предложила тем временем бабушка, — и подняв стакан чокнулась с нами.
— А была, не была, — решила я и храбро выпила горькую обжигающую жидкость.
Водка горячим комом прошла по пищеводу и в животе сразу защипало. Я схватила соленый огурец и откусила половину, борясь с подступившей тошнотой.
Однако через минуту тошнота отступила, зашумело в голове, и я почувствовала, что напряжение, владевшее мной последние двое суток, исчезает.
Когда я потянулась, чтобы налить еще, бабуля прижала мою руку к столу и заявила:
— Хватит с тебя этого.
Мне налили чаю и предложили ограничиться им.
Когда в дверях появился запыхавшийся Иван Тимофеевич, бабушка и Милица Ивановна были уже прилично навеселе.
— Ага, вот и брательник явился, не запылился, — отметила бабуля. Иван Тимофеевич взглянул на нее и слегка побледнел.
Действительно, бабуля красавицей никогда не была, а сейчас в полутьме избы, раскрасневшаяся от выпитого с торчавшими клыками, она казалась страшней любой бабы-яги из кинофильма.
— Садись рядком братец, — продолжила бабушка, — покалякаем о делах наших скорбных. Вишь, как приключилось, пришлось и мне на поклон к вам идти..
Услышав такие слова староста приосанился и проведя рукой по роскошным усам, присел за стол.
— Рад тебя видеть, Аглая Никаноровна, в полном здравии, — сказал он, только вот радости в его голосе нисколько не было.
— Вижу, вижу, как ты рад, родственничек, — ехидно ответила бабушка, — только зря ты так переживаешь сердечный, вам от нашего появления только чистая польза будет.
— Это еще почему? — в унисон спросили Иван Тимофеевич с Милицей Ивановной.
— А потому, — таинственно сообщила бабушка, — что правнучка двери в любые миры открыть может.
Особого удивления на лице моего дальнего, предальнего родственника не нарисовалось. Видимо с тех пор, как я первые появилась в деревне оборотней, меня обсудили уже на сто раз.
— Ну, и какой нам прок от того? — спросил он у бабушки.
