До комитета я решила пройтись пешком, потому, что еще не пришла полностью в себя после выброса силы, и в начале пути меня еще немного покачивало. Но потом на свежем осеннем воздухе я пришла в себя и медленно брела по улице, разглядывая, начинающие желтеть березы. Тополя все еще стояли ярко-зеленые и по ним, приближение осени было почти незаметно.
— Ленка! — воскликнула мама, когда мы столкнулись с ней на углу Кузьмина и проспекта Ленина, — ты меня с ума сведешь, уже без десяти четыре, нас же следователь ждет! Могла бы шустрей дойти!
— Подождет, — сказала я безапелляционно, — это ему надо, а не нам.
Мама вздохнула и ничего не сказала.
Когда мы подошли к главному входу в здание, тот оказался закрыт. Мы обошли вокруг в поисках входа и обнаружили сзади обитую железом дверь, на которой было написано:
— Пришедшим по повестке звонить три раза.
Я храбро нажала на кнопку звонка и дверь со скрипом отворилась. За ней оказалась небольшая комнатка, где за барьером сидел молодой мужчина в военной форме. Он тщательно прочитал наши повести и равнодушно сообщил:
— Пройдете сразу направо, кабинет 108. Вас ожидают.
Мы прошли по полутемному коридору, разглядывая номера кабинетов. И уже на третьем наткнулись на нужный.
Мама явно чувствовала себя нехорошо, меня это удивляло.
— Мы же ни в чем не виноваты, почему мама так себя ведет? — думала я.
Я храбро постучала в дверь и, услышав разрешение, вошла, широко раскрыв дверь.
В большом кабинете, за столом сидел мужчина лет сорока, немного с залысинами, с умными живыми глазами. На стене за ним висел большой портрет Дзержинского и Хрущева.
— Проходите, — обрадовано сказал он, — давно вас поджидаю. Пожалуйста, присаживайтесь, чувствуйте себя, как дома.
Мама на эти слова хмыкнула и присела на краешек стула. Я тоже уселась напротив нее.
Мужчина принял обиженный вид:
— Варвара Степановна, что вы так нервно реагируете? Поверьте, я вас вызвал только для уточнения кое-каких данных и ничего более, — заявил он, — сейчас опрошу вас с дочерью, и на этом формальности будут завершены.
Я ведь понимаю, такая трагедия произошла! Всем сердцем вам сочувствую.
Меня зовут Михаил Андреевич Шевцов, работаю я следователем, — представился он, наконец, — большего, вам знать не нужно. Убийством вашего отца до вчерашнего дня занималась милиция. Однако сейчас это дело забрали мы.
— Наверно, вы понимаете, почему это произошло? — вопросительно глянул он на нас.
— Из-за золота? — не выдержала я.
