Лысенко покосился в сторону сидящей напротив женщины и вздохнул. «Нет… не буду гадать. И так выгляжу идиотом». Проведя полтора часа у матери Киры в доме, он успел рассмотреть эту женщину во всех подробностях. Высокая, стройная брюнетка. Глаза очень темные, но не недобрые, как это бывает у многих брюнеток – недаром черные глаза в народе считают насылающими сглаз, – а искрящиеся, излучающие тепло. В их уголках уже наметились морщинки, впрочем, заметные лишь тогда, когда она улыбается… Наверное, она любит улыбаться: и хотя со своей дочерью при постороннем она хотела казаться строгой, однако он сразу ее раскусил – она не из тех, кто достает детей излишними нотациями. Как бы в ответ на его мысли хозяйка дома снова улыбнулась – и улыбка ей удивительно шла; хороши были даже ее первые морщинки, лучиками собирающиеся у глаз. Она была не слишком молода, но выглядела на удивление свежо. «Лет тридцати двух, – подумал он. – Наверное, мы когда-то невзначай пересеклись… и, может, ребенка у нее тогда еще не было?»
– А между тем мы с вами встречались, – иронически заметила женщина, видимо, читая его смятение, как раскрытую книгу. – Кофе пить будете? Или чай?
– Лучше чай.
– Сейчас заварю. Вы какой любите – черный или зеленый?
– Черный.
Обычно он был весьма разговорчив и даже, можно сказать, болтлив, но сегодня ему не хотелось пустого трепа. Так хорошо было просто наблюдать, как эта женщина ловко управляется с посудой. И еще – за тонкой стеной спала маленькая девочка, покою которой он не хотел мешать.
– Булочку хотите? – с неуловимой насмешкой в глазах и голосе спросила мать Киры, и он как будто почувствовал удар током. И тут его накрыло дежавю: он знал голос… знал эту женщину… и уже был… был здесь… нет, не здесь… Но он точно знал, что с ним это уже было!
Она наслаждалась его растерянностью не меньше минуты, а потом наконец сжалилась:
– Мы с вами ехали в одном трамвае. Когда-то очень давно.
И он вспомнил! Именно она предложила ему, голодному, булочку, которую он и съел. А она вышла так быстро, что он не успел ничего… ничего не успел! И слава богу!
– Я вас искал по этому маршруту еще целую неделю! – с жаром воскликнул он.
Она довольно засмеялась. Смех у нее был негромкий, музыкальный и очень волнующий.
– Я ездила к одной нашей старенькой корректорше, она болела. Везла передачу. А вообще я там и не бываю никогда.
– Но самое смешное – что вы живете в одном доме с моими родителями!
– А я здесь живу всего чуть больше трех месяцев. Тетка умерла и оставила мне эту квартиру.
