Он так удивленно посмотрел на нее, что Кате на мгновение стало стыдно. Да… уж сморозила так сморозила! Лешка, конечно, карьерист, но не до такой степени. У него хорошая, а некоторые даже решили, что и завидная должность в родном поселке, который по европейским меркам вполне мог бы быть городом. И даже не самым мелким. К тому же он успешно продвигается по служебной лестнице. И даже Банников, оказывается, о нем наслышан! Тогда зачем ему менять место помощника прокурора на нервную и частенько непредсказуемую работу опера или даже аналитика у них в Управлении? И потом, когда они встретились, он действительно не мог ничего знать о маньяке. Эти сведения тогда просто-напросто не разглашались. Да и эпизоды объединили в одно дело значительно позже.
– У меня неплохая работа, и я не стремлюсь переезжать сюда. Если бы я захотел, меня бы уже перевели в Киев, а это куда круче, – тут же озвучил он ее сомнения.
Но Катя уже не могла остановиться, слишком долго она молчала. Целых шесть лет.
– Я знаю, что ты хотел жениться на мне потому, что у меня была квартира.
– Я был такой дурак… именно потому что обидел тебя, а не потому, что мне нужна была твоя жилплощадь! Да, я и не скрывал – я вовсю радовался тому, что у тебя есть квартира! – сказал он с вызовом. – Это сразу решало многие вопросы. Я к тому времени уже по горло был сыт общагой. И нам с тобой в твоей квартире было бы хорошо! И если бы ты настаивала, то прописала бы меня без права на площадь – и я и не обиделся бы, если честно, потому что все-таки мы оба – юристы и знаем, чем может закончиться развод и раздел имущества! Но сейчас ты упираешь на то, что это была именно твоя квартира… Хорошо! Знаешь, что я тебе скажу, Скрипковская: девушку с приданым тоже можно любить. Точно так же, как девушку без приданого!
– Да, я тоже так думала, пока не увидела тебя с этой, – усмехнулась Катя одними губами. Глаза ее при этом не улыбались, а рука, державшая бокал, подрагивала.
– Ты, конечно, страдала, никто не спорит. – Он и сам отхлебнул изрядный глоток вина, откинулся на спинку стула и элегантно закинул ногу на ногу. – Но я тоже страдал. И самой большой моей ошибкой была та, что я не бросился за тобой сразу. Тогда же. В ту же секунду. Знаешь, я готов был провалиться сквозь землю. И бежать за тобой, в чем был… то есть так… без ничего… И пусть бы вся общага смотрела и потешалась! Но, может быть, ты тогда бы меня простила. Но я, идиот, этого не сделал. Не бросился за тобой. Не вымолил у тебя прощение. Просто… просто я не был уверен, что ты меня простишь… Но почему, почему я хотя бы
