Наталья саркастически хмыкнула, сделала изрядный глоток мартини и продолжила:
– Вот и не щадят они свои и чужие семьи, и даже собственная налаженная жизнь им иногда пофиг… Потому что у них программа с каменного века совершенно не изменилась: мужики как бросались на все, что шевелится, с целью добыть это самое шевелящееся или поиметь, так и до сих пор продолжают бросаться. Каждое животное стремится оставить после себя как можно больше потомства, и самец хомо сапиенс в этом смысле не исключение, а скорее яркий пример, подтверждающий истину. А если он хочет искусственно сохранять верность своей самке и подавляет в себе заложенные природой инстинкты, вот тут-то и начинаются всевозможные психические расстройства. И, думаю, тебе об этом известно не хуже, чем каким-нибудь докторам. Вот и вся премудрость. Так что верный мужик – это такая же редкость, как… как кот-вегетарианец… правда, Финя?
Большой, складчатый и лопоухий, совершенно бесшерстный кот возник на веранде, где сидели подруги, повернул уши-локаторы, словно проверяя наличие интересных объектов, и, безошибочно выбрав Катю, одним прыжком вознесся к ней на колени. Они давно знали и любили друг друга. Девушка погладила горячее, бархатное на ощупь тело кота, и он тут же замурлыкал, тычась мордой ей в лицо, в руки, в живот, топчась по джинсам и выпуская в экстазе когти.
– Ну ты смотри, что вытворяет… Чем ты этаким пахнешь, что он к тебе так неравнодушен? – немного ревниво заметила Наталья.
– Валерьянкой, наверное, – Катя невесело усмехнулась. Валерьянки, действительно, за эти дни она выпила немало. – Ну что, замерз? – спросила она у кота.
Тот внимательно посмотрел ей в глаза янтарно-желтыми очами, составляющими потрясающий контраст с голубоватой кожей, и коротко муркнул. Кот выглядел неземным существом, посланником далеких цивилизаций, однако и мяукал, и мурлыкал, и терся о приглянувшиеся колени точно так же, как обычный дворовый Мурзик.
– Тогда иди под свитер. – Гостья оттянула край одежки, и Финя не замедлил воспользоваться приглашением.
Он немного повозился там и затих, но Катя машинально продолжала гладить и почесывать четвероногого друга – хотя сегодня, скорее, это было больше нужно не ему, а ей самой. Она обхватила кота обеими руками, словно беременная женщина – ребенка в своем животе, и стала тихонько раскачиваться в кресле. Энергетика у этого кота была совершенно замечательная. И Натальины рассуждения были замечательными, и теплый вечер, да и мартини тоже… Но… всего этого ей почему-то было недостаточно.
