– Маргарита Павловна, мне можно идти? – практикантка Марина нервно теребила в руках носовой платок. Платок был взят на тот случай, если суровая Сорокина стала бы ее распекать.
Однако начальнице, похоже, было не до Марины. Тот труп, на который выезжала робкая стажерка, скорее всего, был делом рук настоящего маньяка, разгуливающего лунными ночами по парку в поисках жертв. Потому что все три девушки, убитые в течение последних полутора месяцев, были как на подбор: молодые блондинки с длинными волосами, возраст от 18 до 30 лет, нормального телосложения. И все задушены толстым синтетическим шнуром, практически мгновенно. На местах преступления не было обнаружено ни следов борьбы, ни отпечатков пальцев, вообще практически никаких улик. При этом изнасилованных среди жертв тоже не было. Похоже, маньяк получал удовольствие от самого процесса убийства. Но даже если он их и не насиловал, горя родным убитых молодых женщин и без того хватало: первая из блондинок, девятнадцатилетняя Настя Лигова, была у родителей единственной дочерью, последняя, найденная всего три дня назад, Вероника Бортко, недавно развелась с мужем. Ее четырехлетняя дочь осталась сиротой. Да, хорошего мало… А в парке куча кафешек, работающий допоздна кинотеатр, да еще и дискотека, куда каждую ночь стекаются толпы молодых девушек, половина из которых – пропади оно все пропадом – блондинки!
Сорокина едва не застонала, сопоставляя эти факты. Она уже написала несколько едких, как концентрированная щелочь, заявлений, призывающих установить тотальное патрулирование парка в вечернее и ночное время. Однако, как следователь прокуратуры с многолетним опытом, она знала, что, если даже начальство и пойдет на крайние меры, выставив дополнительные патрули, в городе все равно станут находить задушенных блондинок. Не в этом парке, так в соседнем. Не в парке, так в сквере. Не в сквере, значит, за городом. Если у человека съезжает крыша, остановить его можно только одним способом – упрятать за решетку. А закрыть под замок – неважно где: в тюрьме или в психиатрической лечебнице – можно лишь после того, как его изловят. А изловить маньяка практически невозможно. Эту печальную истину Сорокина тоже хорошо знала. Серийные убийцы ловятся из рук вон плохо, потому как маньяка и его жертву ничего не связывает. Ни-че-го. Рита Сорокина вздохнула и еще раз про себя повторила это слово. Так каким же макаром его искать, если нет ни одной связи? Если невозможно спрогнозировать место и время, где и когда он проявится в следующий раз? Это так же трудно сделать, как уговорить всех блондинок в городе срочно перекраситься в брюнеток. Или вообще сбрить волосы на фиг – пусть помучается, сволочь! Блондинка без волос все равно…
