Семён невольно улыбнулся. Он растолкал друга, они оделись и побрели к дому.
Лариса открыла дверь и посмотрела на мужиков.
– Вот, принимай, – сказал виновато Семён. – Ты уж, извини.
– Да, ладно, – сказала она незлобливо, – проспится. Завтра выходной.
И потащила мужа вверх по лестнице. Костик повис на жене и, вытянув губы трубочкой, пытался её поцеловать. Она отстранялась и приговаривала:
– Ладно, ладно, иди уже, Ромео.
Минут через пятнадцать она спустилась и зашла на кухню. При её появлении Семён встал и собрался уходить.
– Я поеду, пожалуй, домой, Ларис.
– Не выдумывай. В таком-то виде! И думать не моги, – отрезала она. – Я тебе уже постелила. Выспишься, а утром поедешь себе с богом. Так что, снимай куртку.
Она стянула с него куртку и повесила на спинку стула.
– Может, чайку?
– Нет, спасибо, Лариса. Во мне и так жидкости литра три. Боюсь лопнуть.
– Да и то верно, – ответила она.
– Я посижу здесь, – спросил Семён, – если ты не против?
– Конечно, не против.
Они немного помолчали.
– Ну, ты сиди, а я, пожалуй, пойду.
– Спасибо тебе.
Она кивнула и вышла из кухни. Семён погасил свет и подошёл к окну. Сначала он видел просто чёрный проём с неясными серыми очертаниями. Постепенно глаза привыкли к темноте, и он стал различать соседские домики, деревья, кусты. Изморозь окутала каждую веточку колючим ледяным панцирем. Холодные белые кристаллы создавали ложный эффект пушистости одеяния. Ветки причудливо переплетались, пересекались, ломались под разными углами, и в итоге на фоне сереющего неба прорисовывался удивительный узор, точно какой-то умелец филигранно выполнил свою работу или художник прописал каждую линию, каждую чёрточку.
Лёгкий ветерок шевелил ветки и, казалось, кто-то тихонько встряхивает это кружевное великолепие. Периодически вспыхивали и пропадали звёзды, подсвечивая небо бледным мерцанием. Шорохи, скрипы, вскрики птиц наполняли ночное пространство загадочностью. Природа жила своей таинственной жизнью.
И на фоне этой необъятной, непостижимой бездны людская жизнь казалась такой незначительной, а все человеческие эмоции – страхи, переживания, восторги, Любови, ненависти – и вовсе превращались в ничто.
«Нам кажется, что мы будем существовать вечно, а для вечности мы – пустое место. Мы не оставляем в пространстве вселенной даже слабый свет. Благодаря какой-то немыслимой случайности мы появились в этом мире во плоти человека. Ни микроба, ни птички, ни обезьяны, а человека», – грустно думал Семён. – «И почему мы себя так мучаем? Может, просто жить в своё удовольствие, наслаждаться малыми утехами? Как бы всё упростилось! Но ведь мы не животные, хоть и имеем их повадки и инстинкты», – Семён отвернулся от окна и сложил руки на груди. – «Видимо, человеку скучно жить без страданий».
