Когда мы прибыли на большую площадь, я смог полностью осознать, какой величественный спектакль готовили здесь русские. Вдоль дороги, заполняя переулки, стояли тысячи жителей города. Они с любопытством таращились на огромные массы оборванных людей, собранных на обширной площади города. Через каждые 200 метров вперемешку с толпой гражданских стояли танки, орудия которых были угрожающе направлены в нашу сторону. На каждом углу были оборудованы пулеметные точки, с которых, высунувшись, за нами внимательно наблюдали русские солдаты. На площади, на возвышениях, установили огромные громкоговорители, через которые нам на разных языках подавали команды, в какую сторону двигаться. Вот машина, на которой нас везли, остановилась. К нам тут же подошла группа русских солдат, которые должны были о нас «позаботиться». Не обращая внимания на механический голос из громкоговорителя, я просто делал то же, что делали люди впереди меня. Под направленными на нас пулеметными дулами мы построились на площади.
До меня начало доходить происходящее. Это было пропагандистское мероприятие. Русские власти на нашем примере демонстрировали своему народу захваченных пленных и то, что с ними стало. Мы были военным трофеем и все смотрелись ужасно. С тех пор как нас отобрали для этого мероприятия, нам не позволяли бриться. Мы должны были выглядеть так, будто нас только что привезли с линии фронта[56]. Это был спектакль, шоу, где нам была доверена главная роль. Мы терпеливо ожидали на площади на глазах тысяч зевак, пока не прибудет последний грузовик с пленными и его пассажиры не займут свои места. Я поднял голову, чтобы попытаться увидеть полную картину. Здесь собрали огромное количество пленных, по моим прикидкам, примерно 20 тысяч человек[57]. Я заметил среди гражданских нацеленные на нас массивные фото– и кинокамеры, как будто они вместе с танками и пулеметами помогали заставлять нас держать строй.
После того как последние пленные заняли свои места, раздался сигнал к началу спектакля. Толпа осыпала нас насмешками. В ответ на хриплые голоса из громкоговорителей жители города разражались криками, махали кулаками. Я ни на что не обращал внимания, мне просто хотелось вернуться обратно в медленно ползущий вагон поезда. Про себя я смеялся над собой за то, что предпочел бы эти вагоны тому чувству дискомфорта, что испытывал в тот момент. Не могу с точностью сказать, было ли это чувство стыда, раздражения или даже злости. Думаю, что в первую очередь я ощущал себя полностью раздавленным. Я был частью команды, которой поручили выполнить свою задачу и которая с этой задачей не справилась. Мы все на той площади были проигравшими. Это я позволил своим пленителям торжествовать. Сегодня они победили, но для меня ничего еще не было кончено. Я хотел медленно доползти в этом вагоне для скота обратно в лагерь, вернуться туда и выжить!
