В кабинете шефа что-то назревало, и мне поручили сбегать «на уголок». В магазине была очередь, и вернулся я далеко не сразу. Притащив сумку, доверху набитую «маленькими», я постучался в кабинет Владимирова, дверь тут же открылась, и передо мной предстала такая картина: За длинным столом в гробовом молчании, сгрудившись, сидел весь цвет Ленинградских театров, и взоры их были устремлены только на меня, и ждали они только меня. Конечно, уже через минуту все обо мне забыли, но этот момент, когда все они смотрели на меня как на мессию, я запомнил на всю жизнь.
К слову добавлю, что в театре Ленсовета выставлены мои макеты, сделанные в те времена. Так что не только за водкой я в театре бегал.
Потом я поступил в Театральный институт и параллельно работал некоторое время в театре Комедии. Во времена моей театральной деятельности я привык проходить в театры со служебного входа и, соответственно имел возможность смотреть любые, даже самые популярные спектакли, на которые невозможно было достать билетов, и при том совершенно бесплатно.
Иногда мне удавалось провести в театр и своих друзей. Так, однажды я пригласил своего друга в театр Комиссаржевской, где в тот момент проходил практику. Давали «Царя Федора». Это был очень длинный спектакль, состоящий из трех частей, играемых за три вечера. Декорации к спектаклю были созданы выдающимся театральным художником Эдуардом Кочергиным.
Проходя практику в театре Комиссаржевской, я помогал ставить эти декорации, и это была непростая работа, там было много чего ставить.
И вот, пробрались мы в зал, нашли пару незанятых мест в партере и с удовольствием посмотрели спектакль – одну часть. А после спектакля мне надо было зайти за кулисы, не помню уже зачем. Тут нас подловил зав постановочной частью и говорит: «Помогите, ребята, декорации разобрать, а то все монтировщики уже ушли». Ну, делать нечего, пришлось нам отрабатывать просмотр спектакля. Монтировщики, видно, хорошо выпили, спектакль-то был очень длинным, часа три с половиной, за это время они здорово могли набраться. Мы втроем разобрали все декорации, скрутили огромный половик и где-то только к утру вернулись домой. Воистину, правильно говорят американцы, что бесплатного ланча не бывает.
Так уж повелось, что на День Колумба Артем с Софочкой всегда ездили в Нью-Йорк и ходили там в оперу, коей Софочка была большой поклонницей. Как-то раз она даже провела целый месяц в Вене, изучая оперы Моцарта. Летний Институт Моцарта набирал учителей со всех концов Соединенных штатов, и Софочка, написав заявление с мудрыми указаниями того, как она будет использовать свои познания в оперном искусстве для преподавания русского языка американским школьникам, была зачислена в программу. Артем тоже подвизался поехать с ней в Вену, и пока Софочка слушала лекции в старинной церкви, где располагался институт, он просто болтался по городу или ходил в музеи. Вечером вся компания в основном не молодых студентов, одноклассников Софочки, отправлялась обычно в ресторан на обед, а затем следовала в Венскую оперу. Народ в группе подобрался на редкость веселый и не по возрасту озорной. За обедом они поглощали изрядное количество вина и пива, а после оперы захаживали выпить на сон грядущий в бар, где страстно обсуждали только что увиденный спектакль. Артем не разделял их фанатической преданности оперному искусству, но любил послушать красивые арии, под которые хорошо расслаблялся и иногда даже задремывал. Софочка в таких случаях толкала его в бок, она терпеть не могла этакого хамства, но Артем ее убеждал, что это является проявлением наивысшей степени наслаждения оперным искусством, если человек засыпает от него, как от наркоза.
