— Бандит напал ночью на одинокую девушку. Поверили.
— Чем одинокая девушка занималась, когда была еще жива? И, может быть, ее как-то звали?
— Ребекка Флор. Помогала родителям. У них небольшое ателье на улице Роз.
Вернувшись в бюро, я рассказал Элен последние новости. Мы вместе обсудили ситуацию, но ни к чему не пришли. Позвонил Фреду, сообщил ему, что «все нормально». Голова раскалывалась. Я отправился к себе, принял три таблетки аспирина и лег отдохнуть. Заодно решил пролистать сегодняшние газеты. Фару сдержал слово — ни одной заметки по поводу трагических событий на Сан-Луи. Зато целая статья о том, как некий Карим Кешир убил родного дядю за то, что тот оставил без присмотра его маленькую дочь. В той же газете и прочитал еще одну безумную историю. На этот раз родители довели взрослую дочь до самоубийства; им не понравился парень, с которым она встречалась.
От всей этой белиберды моя и без того сильно пошатнувшаяся нервная система не выдержала. Отбросив газеты в угол, я закрыл глаза и провалился в беспокойный сон.
Телефон надрывался. Часы показывали полночь.
— Алло.
— Я хотел узнать, как дела.
— Великолепно, Деде. У меня небольшая авария. Отделался синяками. А так все хорошо.
— Вы не передумали?
— Нет. Кое-что стало проявляться. Дайте мне еще пару дней.
Он согласился, еще раз предупредил, чтобы «ни гу-гу», и повесил трубку.
Я сел на кровать и закурил, думая о том, что, возможно, кому-то из родственников Ребекки или ее любовнику не понравился пройдоха Дитрай. Этот кто-то, обуреваемый злобой (или ревностью!), крутился ночью возле дома Фреда. Ребекка вышла подышать свежим воздухом. И тут...
Загадочным оставалось поведение Дитрая. Его действия не вписывались ни в какую схему. Шарахнуть хорошего человека по голове! Забрать с собой все фотографии! Прямо Аль Капоне, а не Дитрай...
Я еще раз перебрал в памяти все детали, связанные с убийством Ребекки, и, странное дело, радостное чувство удовлетворения охватило меня.
Днем позвонила Элен.
— Как настроение, патрон?
— С удовольствием провалялся бы еще день в постели.
— Советую тем временем изучить дело Джозефа, короля Сохо. Между ним и Деде, промышлявшим долгое время в Англии, должна быть связь. Я сейчас приеду и привезу газеты.
Через полчаса она появилась у меня с большим пакетом под мышкой.
— Вы помните эту историю?
— Конечно,— ответил я.— Две недели назад...
— Вы хотите сказать — два года?
— Я имел в виду не сами события, а отклик на них в нашей прессе.
