Наконец, существует так называемое уличное знание. Одни прекрасно знают, что и как работает в этом мире. Другие обладают глубокими книжными знаниями, но наивны в жизни. Итак, уличные знания – это понимание того, что происходит вокруг на самом деле, способность точно оценить ситуацию и одновременно риски и выигрыши, возможные при том или ином образе действий. Я говорю об уличных знаниях как о кумулятивном пути познания, поскольку он представляет собой сплав процедурного, институционального, а также межличностного и внутриличностного способов познания. Человек, наделенный уличным знанием, понимает мотивацию и поведение групп людей, способен интуитивно управлять окружающими и достаточно знает самого себя, чтобы определить, как лучше отреагировать в той или иной ситуации. Уоррен Баффет, «Оракул из Омахи», обладает феноменальными уличными знаниями в области инвестирования. Как и все люди с таким типом власти знания, иногда он ошибается, но рекорд, установленный его холдингом Berkshire Hathaway, – достаточное свидетельство того, что гораздо чаще он бывает прав.
Существуют ли иные методы познания? Возможно. Егеря предчувствуют, как поведет себя их добыча, фермеры ощущают почву, солнце, дождь и рост растений, капитаны кораблей знают закономерности движения своих судов на волнах. Тайгер Вудс обладает необъяснимой способностью взглянуть на мягкий клочок зелени и понять, как нацелить мяч в лунку, какую силу удара приложить и как рассчитать траекторию его движения. Есть какой-то прием воздействия, который использовал Роберт Кеннеди в ночь убийства Мартина Лютера Кинга-мл. в 1968 году, выступив перед многотысячной толпой в Индианаполисе, когда многие намеревались перейти к насилию, и убедив людей мирно разойтись по домам.
Какой бы полной ни была система способов познания мира, очевидно, что существуют и другие методы, каждый из которых имеет ценность в зависимости от потребностей и обстоятельств. Когда кто-нибудь демонстрирует высокий уровень знаний и навыков в любой области, я уважаю их, особенно если они значительнее моих и имеют для меня ценность. Предположим, в Хельсинки мне предстоит встреча с партнером по бизнесу – экспертом в весьма важной для моей компании области управления цепочкой поставок. Он точно гораздо опытнее меня, и, скорее всего, я буду полагаться на его мнение в данном вопросе. Я могу сам обратиться к нему за советом, направить его к тому, кто нуждается в идеях такого специалиста, или попросить принять участие в решении какой-нибудь проблемы. Если его квалификация выше моей, он может стать для меня тем же, кем профессор Кингсфилд был для Джеймса Харта. Вот что наделяет его властью знания в моих глазах.
