ю власть знания.
Еще одним способом является институциональное познание. Это информация о том, «кто есть кто» и как работает организация: кто принимает решения и влияет на их принятие, как действует неформальная сеть связей, как что делается (или не делается), чем отличаются провозглашенные и фактические организационные ценности, как развивалось данное учреждение, что меняется в нем сейчас и т. д. Зачастую сотрудники, обладающие самым большим объемом институциональных знаний, работают в организации дольше других и находятся в центре главных событий, не занимая порой высоких постов. Однако руководители хорошо осознают ценность таких сотрудников, особенно во времена кризисов и перемен. Более того, умные топ-менеджеры стараются при своем введении в должность вычислить обладателей институционального знания, поскольку они владеют информацией, необходимой, чтобы быстро и без ошибок войти в курс дел, оставаясь в стороне от неприятностей.
Вероятно, самым традиционным способом познания является предметно-материальное, примером которого может служить банальная зубрежка. Люди, превосходящие других в знании фактов, подобны ходячим энциклопедиям: они прекрасно проявляют себя в решении задач и устранении проблем, поскольку держат в памяти большой объем данных, их хорошо включать в команду для участия в викторине. Наверное, мои слова выглядят так, будто я пытаюсь принизить ценность их знаний, но это не так. Разумеется, обладание большим объемом фактических данных создает власть знания. Однако в век цифровых технологий доступ к информации стал проще и легче, поэтому предметно-материальные знания по-прежнему ценятся, но уже не так высоко, как в прежние времена.
Еще один способ познания – художественный, хотя это скорее особое видение мира. Одна из самых важных форм восприятия и постижения мира человеком – сквозь призму искусства. Так, великий японский художник Кацусика Хокусай, отражая свойственное синтоизму почитание живой природы, мог смотреть на океан и видеть гору Фудзи в пене, на мгновенье замершей на гребне волны. Пабло Пикассо при взгляде на женщину умел увидеть изломы конструкций, форм, линий и цветов, из которых возникал ее образ. Гений Пикассо был призван разрушить изображение мира, свойственное эпохе Возрождения, настолько реалистичное, насколько было под силу художнику, и прямо заявить: «Нет! Существует принципиально иное видение мира». Возможно, вы не поймете безумия войны, пока не прочтете книгу «Уловка-22» (Catch-22)
