Потому что все это — перегной, благодатная почва. Потому что если бы я с детства не забивал себе голову вышеупомянутыми «глупостями», то, когда дело дошло до того, чтобы подобрать слова и выразить себя на бумаге, я разродился бы возом нулей и маленькой тележкой дырок от бублика.
Рассказ «Вельд», вошедший в этот сборник, — яркий пример того, что происходит в голове, битком набитой образами, сказками, игрушками. Однажды, лет тридцать назад, я сел за пишущую машинку и напечатал: «Детская комната». А где эта детская? В прошлом? Нет. В настоящем? Вряд ли. В будущем? Да! Хорошо, тогда как она выглядит? На что похожа? Я застучал по клавишам, подбирая по ассоциации слова для Комнаты, нанизывая их одно за другим. В такой детской должны быть телевизоры на каждой стене, от пола до потолка. Ребенок войдет в нее, крикнет: «Нил! Сфинкс! Пирамиды!» — и они появятся вокруг него, красочные, яркие, звучащие, как в жизни, и даже — почему бы и нет? — источающие насыщенный жаркий запах, аромат, благоухание (нужное подчеркнуть).
Все это родилось за несколько секунд работы. Теперь у меня была Комната, оставалось населить ее героями. Я отстучал на машинке персонажа по имени Джордж и поместил его в кухню будущего. На кухне жена сказала ему:
— Джордж, пожалуйста, посмотри детскую комнату. Мне кажется, она сломалась.
Джордж и его жена вышли в холл. Я отправился вслед за ними, бешено колотя по клавишам и не имея представления, что будет дальше. Они открыли дверь и переступили порог детской.
Африка. Жаркое солнце. Стервятники. Падаль. Львы.
Два часа спустя львы спрыгнули со стен детской и растерзали Джорджа с женой, пока их порабощенные телевизором детки попивали чай.
Слова нанизаны. Рассказ написан. Все вместе, от взрывного зарождения идеи до точки в почти готовом к отправке издателю рассказе, заняло что-то около ста двадцати минут.
Откуда взялись эти львы в детской?
Их предками были львы, про которых я читал в книгах из городской библиотеки, когда мне было десять. Львы, которых я воочию видел в цирке, когда мне было пять. Лев, который подкрадывался к намеченной жертве в фильме с Лоном Чейни «Тот, кто получает пощечины» в 1924 году.
«В тысяча девятьсот двадцать четвертом?» — недоверчиво присвистнете вы. Да, в 1924-м. В следующий раз я увидел фильм с Чейни только в прошлом году. С первых же кадров я понял: вот откуда взялись мои львы в «Вельде»! Все эти годы они ждали своего часа, затаившись в тайном логове где-то в моем подсознании.
