А Рашиди без остановки пробежал весь путь от Миембени, где проходил митинг, до Гулиони, где он жил, и, тяжело дыша, вошел в свой дом. Задремавшая уже было Машаву испуганно села в постели.
— Что такое? Почему ты так бежал? — встревоженно спросила она.
Рашиди ничего не ответил. Он прошел к себе в комнату и стал внимательно осматриваться, решая, где спрятать папку.
— Рашиди, я тебя спрашиваю! Что ты натворил? От кого ты бежал?
— Ничего я не натворил, — ответил Рашиди, пряча папку под покрывало.
Машаву встала с постели и теперь уже кричала во весь голос:
— Ну надо же! Прибегаешь откуда-то ночью! Заставляешь меня кричать в такой час! За что мне такое наказание? Видишь же, что я больна, — и все равно шляешься где-то по ночам!
Рашиди, не теряя ни минуты, вышел из дому и направился назад, в Миембени, но там все уже было спокойно, будто ничего и не произошло.
Арест Фараджи и Бакари возмутил рабочих порта, и в ту же ночь они собрались у полицейского участка в Нгамбо.
Ропот и выкрики из толпы усиливались. Тогда старший офицер отдал приказ полицейским вооружиться и занять оборону, после чего вышел к рабочим.
— Уходите отсюда! — начал он. — Ваши друзья находятся под арестом в полицейском участке, и ваше собрание противозаконно. Уходите!
На некоторое время воцарилась тишина, и один из рабочих сказал:
— Пойдемте отсюда! Завтра разберемся.
— Ах ты, гад! — со злостью закричал на него другой. — Сам мотай отсюда.
В толпе разгорелись споры: одни предлагали уйти, другие — остаться. Полицейские, воспользовавшись замешательством, вышли из укрытия и направили на рабочих винтовки. После второго предупреждения, когда обстановка накалилась до предела, грузчики начали расходиться.
Уже ночью весть о забастовке распространилась по всей округе. Портовые рабочие предупреждали безработных держаться от порта подальше. Кто-то из портовиков вызвался пройти с гонгом по рабочим кварталам, призывая людей не выходить на работу.
Наступило утро. Солнце осветило землю первыми лучами. Океан был беспокоен, только иногда из воды выпрыгивал дельфин и снова нырял в глубину. Вдали маячили корабли, похожие на гребни волн на поверхности океана.
Время шло, и в половине восьмого утра, как обычно, раздался гудок, но, казалось, его услышали только мистер Джордж да еще несколько европейцев из компании "Смит-Макензи". В порту было безлюдно, не было привычной суеты и сутолоки. Краны, беспомощно повиснув, замерли в воздухе. У ворот одиноко стоял индиец Рамджу с никому не нужными сейчас пропусками.
